В архивах сохранились фрагменты переписки между матросами из команды капитана Кидда, волею судеб из «охотника за пиратами» превратившегося в морского разбойника, и их женами, оставшимися в Нью-Йорке. Ида Уилдей писала своему мужу Ричарду, что в Нью-Йорке высокие цены, Сара Хорн — что отдала сына, по желанию супруга, в обучение к портному. «Здесь столько ходит слухов о тебе, что я была бы очень рада получить какое-нибудь известие от тебя самого», — добавляла она. Томас Прингл послал жене 200 монет, наказав беречь их «про черный день»; Габриэль Лофф и Мартин Скайнс, получив свою долю добычи, пристроили тюки с одеждой на судно, идущее в Нью-Йорк.

Но с женщинами, попадавшимися им на захваченных кораблях или в разграбляемых городах, пираты не церемонились, как и со всеми прочими пленными. В самом деле, мирное население прибрежных городов не могло представить для себя худшей участи, чем оказаться во власти флибустьеров.

«Со временем испанцы убедились, что на море от пиратов нет никакого спасения, и стали плавать значительно реже, — пишет Эксквемелин. — Но и это им не помогало. Не встречая кораблей, пираты стали собираться компаниями и грабить прибрежные города и поселения».

Идея напасть на город, а не гоняться за кораблями, была не нова, а ее продуктивность подтверждалась практикой: в городе можно было взять всё и сразу, к тому же не надо отдавать долю добычи судовладельцам и властям, выдавшим каперский патент. Картахена-де-Инди-ас в современной Колумбии, основанная испанцами в 1533 году, за время своего существования выдержала от четырнадцати до восемнадцати (мнения историков расходятся) нападений пиратов. И неудивительно: в Картахене пересекались важнейшие торговые пути, отсюда сокровища Перу везли в Европу, сюда привозили из Африки многочисленных рабов.

Еще в 1544 году на город напал Роберто Баал — французский подданный фламандского происхождения. Этот случай можно было бы отнести к разряду курьезов, если бы он не имел столь печальных последствий для жителей города. В день пиратского нападения должна была состояться свадьба сестры основателя Картахены, дона Педро де Эредиа, и многие решили, что выстрелы — салют в честь молодоженов. Когда жители поняли свою ошибку, было уже слишком поздно: пираты разграбили город да еще и унесли с собой немалый выкуп за жизни горожан.

В 1568 году Картахене пришлось отбиваться теперь уже от англичан под командованием Джона Хокинса. На сей раз нападавших встретили во всеоружии, однако кузен Хокинса, Фрэнсис Дрейк, участвовавший в неудачном штурме, поклялся взять реванш. Клятву он сдержал через 18 лет, как следует подготовившись. По дороге он захватил «для тренировки» Санто-Доминго, а Картахену атаковал и с суши, и с моря, бросив 1700 опытных солдат на штурм укреплений, наспех сооруженных из бочек с песком. Четыре сотни испанцев, вооруженных пиками и аркебузами, и индейцы с отравленными стрелами не смогли оказать ему достойного сопротивления. Сэр Фрэнсис запросил с города колоссальный выкуп — полмиллиона золотых дукатов; испанцы предложили ему 25 тысяч. Дожидаясь помощи от испанского флота, жители Картахены затягивали переговоры, а Дрейк торопил их, периодически поджигая предместья или «случайным» выстрелом из пушки разрушая строящийся собор. В итоге он увез с собой 107 тысяч дукатов: сражаться с военными кораблями в его планы не входило.

В 1639 году губернатор острова Провиденс, капитан Батлер, договорился о совместной экспедиции с голландскими каперами, сбывавшими на острове свою добычу. В конце лета они захватили порт Трухильо; жители города откупились от разбойников, передав им серебра в слитках и индиго на сумму 16 тысяч пиастров.

Когда Ямайка превратилась в базу английских флибустьеров, испанцы уже почти не знали покоя: в 1659 году Кристофер Мингс ограбил Куману, Пуэрто-Кабе-льо и Коро на побережье Венесуэлы, захватив просто сказочные трофеи (по некоторым оценкам — до 500 тысяч фунтов стерлингов). Три года спустя Мингс устроил рейд на Сантьяго-де-Куба, захватив к тому же и семь испанских судов и причинив испанцам ущерб на миллион фунтов стерлингов, а еще через несколько месяцев разграбил и сжег Кампече в Мексике, захватив в качестве призов 14 кораблей, стоявших на рейде. Кстати, многострадальный Кампече подвергался нападению неоднократно: в конце 1660-х годов его разграбил и сжег дотла Льюис Шотландец, в 1б72-м туда наведался Лоренс де Графф, а в 1б85-м — Генри Морган.

Французские флибустьеры с Тортуги не отставали от британских коллег: в 1666 году Франсуа Олоне и Мишель Баск захватили и разграбили Маракайбо; Делиль со своими головорезами напал на Сантьяго де лос Кабальерос в испанской части Эспаньолы; в 1670—1680-х годах Лоренс де Графф и Мишель де Граммон устраивали рейды в Маракайбо, Кампече, Веракрус и Каракас.

Сломив сопротивление защитников города, пираты обрушивались на него, как саранча, являя собой орду озверелых грабителей. Только Бартоломью Роберте, любитель театральных эффектов, предварял этот грабеж торжественной церемонией: захватив какой-нибудь портовый городок, он сходил на берег в самом лучшем костюме, под звуки трубы и бой барабана, с развевающимся пиратским флагом и, подобно полководцу, ждал, когда местные власти вручат ему ключи от завоеванного города.

Немногочисленные города, основанные испанцами в Вест-Индии, казались флибустьерам сказочно богатыми. «На западном берегу , примерно в шести милях от входа в бухту, расположен город Маракайбо, — описывает Эксквемелин. — Вид у него довольно приятный, потому что все дома выстроены вдоль берега и удачно расположены. Город густо заселен. Вместе с рабами в нем три или четыре тысячи жителей. Среди них 800 солдат — все испанцы. В городе есть церковь, четыре монастыря и госпиталь. Управляется город вице-губернатором, который подчинен губернатору Каракаса и входит в провинцию Каракас. Тамошние торговцы промышляют кожами и салом. У жителей много скота, а их плантации лежат милях в тридцати от Маракайбо, близ большого селения, которое называется Гибралтар. Эти плантации дают много какао и различные овощи и плоды, которыми снабжают город Маракайбо, поскольку земля там бедная и плохо родит. Каждый день из Гибралтара в Маракайбо отправляются барки, груженные лимонами, апельсинами, дынями и прочей снедью. В Маракайбо их нагружают мясом. В Гибралтаре нет ни коров, ни овец. Перед городом Маракайбо расположена прекрасная гавань, и там можно построить сколько хочешь кораблей, однако лес возят издалека». Добычей пиратов под командованием Олоне стали 20 тысяч реалов и 500 коров, полученных в качестве выкупа, а также большое количество рабов. Кроме того, они унесли из церквей статуи, колокола и картины, захватили разные корабельные принадлежности и перетащили всё это к себе на корабль. Часть домов и собор в Маракайбо сгорели дотла, от Гибралтара осталась одна зола. Тем не менее три года спустя Пьер Пикардиец, участвовавший в том набеге, а теперь входивший в команду головорезов Моргана, посоветовал генералу флибустьеров, потерпевшему ряд неудач в заливе Маракайбо, вновь посетить недавно разграбленный город. Совет оказался дельным: испанцы успели восстановить не только крепость (которую, кстати, пираты взяли без особого труда), но и былое благополучие: жители вновь уплатили выкуп в 20 тысяч пиастров и полтысячи голов скота, грабители захватили множество пленных и вновь сожгли Гибралтар.