— Н-н-н… ничего! Это же ты призвал нас! Ты позвал иЛохивана, и меня. Я привел госпожу Шариссу, потому что…

— Не имеет значения. — На лице повелителя Тезерени появилосьмрачное выражение. — Сейчас же поворачивай обратно. Мы направляемся назад, косновной пещере.

— Но почему…

— Я вовсе не звал вас! — в раздражении прорычал Баракас.

Резко сглотнув, Риган моментально развернул Шариссу вобратную сторону. Она позволила ему быстро вести себя по тому пути, которым онитолько что пришли. Ее мысли разбегались. Подозрения оказались верными, но неошиблась ли она, ничего не сказав о них? А если это было некой ловушкойпернатых, не пострадает ли от нее и она сама?

Они почти выбежали из бокового прохода, едва не застигнувЛохивана врасплох. Стоя спиной к ним, он нахлобучил на голову свой шлем иобернулся, чтобы увидеть, в чем же дело. Волшебница мельком увидела ящик,лежащий в стороне — очень близко, но не имела ни малейшей возможности коснутьсяего, потому что ее окружали люди из клана дракона. Кроме того, по-прежнемусуществовала опасность, что попытка уничтожить ящик повредит Темному Коню.

— Ты! — Баракас кричал на своего другого сына. — Значит, тытоже меня слышал?

— Да-а-а… от…

— Проклятые птицы! Что они замышляют? — Шарисса подумала: анет ли в бурном гневе Баракаса следов страха?

Вслед за Баракасом они обогнули древнее возвышение и вышли вцентр пещеры. Ее заполняли Тезерени с оружием наготове — явно по привычке,потому что многие теперь заметно лучше владели колдовством. Глава клана началпоиски врагов. Шарисса попыталась присоединиться к нему, опасаясь за своихтоварищей, но Риган потянул ее назад. Она нашла его заботливость похвальной,хотя и непрошеной.

Баракас сделал круг по пещере, выискивая, откуда может бытьпредпринята попытка нападения, что привело в заблуждение его сыновей. Однако онявно не заметил ничего необычного, потому что волшебница услышала егопроклятия.

Она снова пробовала увидеть своих друзей. Фонона от нееполностью закрывала многочисленная толпа воинов-Тезерени в доспехах. С ТемнымКонем, однако, дело обстояло иначе. Из-за его роста верхняя часть его головыбыла все же видна, несмотря на то что в пещеру продолжали вливаться новые волнывоинов в высоких шлемах.

Баракас, которого, казалось, привлек к вечноживуще-муинтерес Шариссы, шагнул к окаменевшему скакуну, а его свита, опасаясь гневаповелителя, расступилась перед ним, подобно живому морю.

— Ты!

Из-за того, что воины отступили в стороны, Шариссе сталолучше видно Темного Коня. Он, конечно, не ответил на рассерженное и обвиняющееобращение Баракаса. Он не мог этого сделать — пока Лохиван удерживал его втаком состоянии.

— Это каким-то образом твоя работа! — кричал Баракас. Необорачиваясь, глава клана добавил: — Лохиван! Освободи его — так он сможетотвечать на мои вопросы!

— Какую чушь ты несешь, повелитель драконов? — тут жепроревел призрачный скакун. Его копыта царапали пол пещеры — он изливал своигнев и огорчение единственным доступным ему способом.

Баракас бесстрашно смотрел на него.

— В какие игры ты играешь здесь, демон? Мне что, вернутьтебя в ящик?

Перемена, происшедшая с Темным Конем, потрясла Шариссу доглубины души. Он съежился и почти по-человечески покачал головой.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! Я не сделал ничего! Я невидел ничего!

— Ты отрицаешь, что от моего имени мои сыновья были вызваныко мне?

Темный Конь взглянул на Баракаса так, как будто тот былбезумен.

— Я этого не отрицаю! Я слышал такой зов, но я тут ни причем! Уж ты-то должен знать, какими крепкими узами ты сковал меня! — Он сновапокачал головой так, что волшебница увидела в этом движении отвращение и ксамому себе, и к пленившему его. — Я слышал этот зов и видел, как они прошлимимо меня. Спроси здесь кого угодно: слышали ли они его, а затем спроси себя,мог бы я осуществить даже такое незначительное волшебство?

— Мне вовсе не обязательно спрашивать собственных сыновей отом, что они слышали! — Шарисса не помнила, чтобы Баракас разговаривал такимразъяренным тоном. Казалось, его сейчас хватит удар. Он ни разу не вел себяподобным образом за пятнадцать лет — со времени переселения сюда из Нимта.

Баракас терял контроль над собой. Он заставил себя умолкнутьи некоторое время смотрел на Темного Коня, затем обернулся к своим людям.

— Никто из вас не слышал и не видел ничего — только мойголос? Не отсутствует ли кто-нибудь, кто должен быть здесь?

Из толпы послышались голоса, отрицавшие и то и другое.

«Теперь они примутся за Фонона», — подумала волшебница.Шарисса знала, что опасности для него быть не должно — учитывая, что цепи имагические узы точно так же препятствовали ему заниматься любым колдовством,как Темному Коню — ящик и заклинание. Однако, поскольку эльф был лучше знаком сэтой страной, его могли подвергнуть беспощадному допросу.

Толпа снова переместилась, так что стало видно то место, гдеТезерени держали эльфа. Шарисса пыталась найти его среди других, чтобы, покрайней мере, обменяться с ним взглядами.

Где же он?

Она попыталась повернуться, но Риган, поглощенный тем, чтособирался сделать отец, держал ее крепче, чем раньше, даже не осознавая этого.В отчаянии она наклонилась к его уху и резко прошептала:

— Ты можешь отпустить меня! Я никуда не убегу, ты же знаешь!

Оказалось, что делать этого не следовало. Обратив теперь нанее внимание, наследник понял, что она пытается обнаружить эльфа. Ревнивоевыражение лица не скрыл даже шлем, и он обернулся, чтобы испепелить взглядомпредполагаемого соперника. Он также нигде не смог найти Фонона.

— Эльф! — проревел Риган, привлекая к себе взгляды всейтолпы. Шарисса похолодела, поняв теперь, почему она не видит Фонона.

Лохиван одним из первых проследил за взглядом брата изакончил фразу, которую Риган пытался донести до других. Он говорил сприсвистом, неотчетливо, и с каждым слогом ему делалось труднее дышать.

— Эльф-ф-фа нет! Он с-с-сбежал!