Западном фронте маршал Кулик особенно не манерничал, тот тоже был сделан из унтер-офицерского теста и тоже парень из села, а значит, свой в доску. Вот и выдал ему по первое число:

– Товарищ Сталин дал вашему округу самую современную технику, самые лучшие кадры, а вы тут вторую Францию устроили?!

Не слушая никаких оправданий, он потребовал самолет в Белосток, дабы на месте разобраться с генералом Голубцовым и прочими «дятлами». Павлов облегченно вздохнул – пусть летит как можно быстрее и как можно дальше. В штабе фронта оставался маршал Шапошников. С ним спокойнее и надежнее.

Кулик летел в Белосток, чтобы скоординировать совместные действия 10-й и 3-й армии и действия сбитой на скорую руку конно-механизированной группы. «Запутались в трех соснах, цуцики», – кипел он негодованием. Этот Голубцов, этот Кузнецов тоже из недобитых «золотопогонников». А Голубцов тот вообще – доцент. Рисовал там, в академии своей, «яйца» на картах да стрелы, а как до дела дошло, так ни «бе», ни «ме»! Не понимают, что на войне главное не их надуманные премудрости, а железная воля, собранная в чугунный кулак. Некогда рассусоливать – действовать, действовать и только действовать, как действовали в 1918-м году он и товарищ Сталин, и Клим Ворошилов в обороне Царицына. Недаром вождь столь ценит бывшего фейерверкера…

Кулик представил, что и как он скажет Голубцову, и лицо его приняло привычно свирепое выражение – «молчать-растопчу!».

Самолет был небольшой и хлипкий, У-2, его швыряло и трясло на воздушных ухабах. Кулик сидел в открытой кабине – в кокпите – позади летчика, натянув на лицо очки-«консервы». Он поглядывал по сторонам, опасаясь немецких самолетов и жалел, что не взял в сопровождение пару истребителей. А впрочем, откуда их было взять, когда «вся авиация на земле погорела». Именно так доложил ему начальник штаба Западного округа генерал Климовских, тоже из бывших, аж целый капитан.

За Волковыском самолет обстреляли с земли – непонятно кто, свои или немцы? Мотор зачихал, и летчик резко пошел на снижение. Пилот обернулся и прокричал сквозь рев воздушного потока и гул двигателя:

– Иду на вынужденную посадку!.. Сгруппируйтесь!..

Кулик сжался и приготовился к самому худшему. Но пилот мастерски приземлил биплан на поле. Маршал выбрался из кокпита, достал из кобуры пистолет. К ним бежали какие-то люди. Острым оком он определил, что это свои, красноармейцы. Подбежали с винтовками наперевес. Ага, думали, немец приземлился! А звезды на крыльях на что?

Первым подоспел рослый рыжий боец. Он с изумлением уставился на огромные маршальские звезды в петлицах – таких он еще не видел, и не знал, что они означают.

– Товарищ генерал…

– Маршал, – поправил его Кулик. – Ну, что опупел? Где начальники-командиры?

– Тама, – показал боец в рощицу.

– Тама, – передразнил его Кулик. – Веди давай… Зовут-то тебя как?

– Красноармеец Рябинин… Виноват, старший сержант!

– Что же ты не знаешь, кто ты по званию?

– Был красноармейцем. Но генерал присвоил старшого…

– Какой генерал?

– Не могу знать.

– Ну, тогда, считай, что ты уже старшина! – то ли пошутил, то ли всерьез сказал зам наркома. – Быстро бегаешь!

– Служу трудовому народу!

– То-то же… Служи!

Удачная посадка, разговор с забавным бойцом настроили Кулика на благодушный лад. Лицо расслабилось, и маска свирепого унтера сползла сама по себе. Порадовал его и лейтенант-танкист, который укрыл машины своего взвода в березнячке. Тот четко представился и правильно определил маршальское звание.

– Белосток отсюда далеко? – спросил маршал.

– На запад по шоссе километров сорок.

– Комбинезон лишний есть?

Кулик облачился в комбинезон, забрался в танк, и легкий БТ помчался на запад. Маршал стоял в башне и обозревал окрестности. Лейтенант предупредил его:

– Стреляют здесь, товарищ маршал, вы бы под броню сели.

Но Кулик гордо стоял в башне. Кланяться пулям он не привык. Да и броня у «бэтэшки» была хилая. Но тут в воздухе заныли «юнкерсы» и Кулик захлопнул крышку люка. Самолеты атаковали одиночный танк, прошлись по нему очередью и улетели искать более интересные цели. БТ-7 задымил – горел двигатель. Механик-водитель и командир взвода выскочили и стали тушить пожар, удушая пламя шинелями. Пламя сбили, но танк потерял ход. Злоключения продолжались.

– Вот что, – сказал Кулик лейтенанту. – Назначаю тебя моим адъютантом. Первое задание – добудь какой-нибудь транспорт.

– Есть!

Лейтенант убежал за поворот дороги и вскоре приехал на «тридцатьчетверке».

– Вот это машина! – обрадовался Кулик. – Молодец! За образцовое выполнение задания присваиваю очередное воинское звание «старший лейтенант».

Лейтенант улыбнулся.

– Товарищ маршал, старлея мне вчера присвоили, «кубари» еще не прицепил.

– Тогда будешь капитаном!

– Служу трудовому народу! – поднял ладонь к шлемофону новоиспеченный капитан.

– Как звать-то тебя, адъютант?

– Капитан Бородин! Командир взвода 13-го танкового полка.

– Сдашь взвод. Будешь ротным. А пока со мной поедешь. Карта у тебя есть?

– Так точно! Только вот такая – от Белостока до Берлина. Нам всем вчера выдали.

Кулик криво усмехнулся.

– …лять! А как мы КП армии найдем?

– Найдем! Народ подскажет.

Искали долго, опрашивая и встречных бойцов и местных жителей – не видали ли где-нибудь какой-нибудь штаб? Никто ничего путного сказать не смог. Дораспрашивались до того, что у какого-то хутора наткнулись на немецкий отряд. Еле люки успели захлопнуть. Рванули прямо на наведенное орудие, командир «тридцатьчетверки» успел выстрелить первым, второе орудие раздавили гусеницами.

– Так его! Так его! Штопаный в гроб! – приговаривал Кулик, войдя в азарт боя. Он уже забыл, что три часа тому назад шагал по кремлевскому паркету. У второго хутора в броню ударил снаряд, но отскочил. Только окалина внутри полетела…

Лишь в сумерках отыскали штаб 10-й армии. Кулик выбрался из танка и зашагал широко и решительно. Но тут под ноги ему бросился черный кудлатый пес. Бутон, почуяв чужаков, облаял