шкафа, где держали Патти Херст после похищения Симбионистской армией освобождения.

– Вот эта папка, – сказала Кэсси, показав на экран. – Там сказано «Медицина». Откройте ее.

Джалаль открыл. Глаза Кэсси широко распахнулись.

– Это данные его последнего медосмотра, – сказала она. – Давление, холестерин, уровень сахара, общий анализ крови и мочи.

– Зачем Лейку понадобились анализы твоего мужа? – удивился Гектор.

– Понятия не имею, – ответила Кэсси. – «Медицина-два». Что тут?

Джалаль открыл. Там были еще результаты анализов, снимки, КТ, МРТ, ПЭТ-сканы. Просматривая их, Кэсси ощутила, как у нее к горлу подкатился ком.

На одном из снимков отчетливо виднелось большое белое образование у пациента в животе. С полдюжины белых точек поменьше были рассыпаны вокруг, как рождественские огоньки, оторвавшиеся от гирлянды. На снимке стояла дата: 29 апреля 2037. За два с половиной месяца до Инферно.

В заключении врача говорилось: Рак желудка с метастазами, стадия IV. На снимках видны области распространения в лимфатические узлы, брюшину, печень и легкие. Неоперабельный. Предположительный срок жизни пациента от трех до шести месяцев.

– Харрис умирал, – сказала Кэсси. – И Лейк знал об этом.

Глава 30

20:07

Три часа пятьдесят три минуты до запуска

Ком стоял у Кэсси в горле, как будто пищевод распух, и ей было трудно не то что говорить – даже дышать. Джалаль еще раз рассмотрел снимок.

– Погодите-ка, – сказал он и снова открыл договор о неразглашении. – К нему есть приложение. Я его точно не составлял и никогда бы не одобрил. Посмотрите.

Джалаль выбрал один абзац, увеличил его, а потом подчеркнул пальцем.

– Вот тут, – показал он. – «Компания оставляет за собой право знакомиться с данными медицинской карты сотрудника ежеквартально. Если в упомянутой карте появляются упоминания о состоянии здоровья, способном помешать сотруднику исполнять свои обязанности, или если у Компании возникнут сомнения в способности сотрудника сохранять условия секретности, Компания имеет право отстранить сотрудника от исполнения обязанностей до завершения лечения или в одностороннем порядке расторгнуть рабочий контракт».

– Разве это законно? – спросила Кэсси. – Это же нарушает конституционные права!

– Двенадцать лет назад так оно и было, – вздохнул Джалаль. – Но с тех пор как люди начали наниматься на работу в Терре+, все правила полетели к чертям. Каждый раз, когда законодатели пытаются как-то противостоять подобным нарушениям, компании вроде «Паст-Крайма» вкачивают миллионы долларов в лоббирование и одерживают верх. Вот почему в Терре+ царят, по сути, законы Дикого Запада. Притом даже им мало кто следует, да и реальных наказаний за нарушения нет. В наши дни людям так нужна работа, что они соглашаются, в общем-то, на что угодно.

У Кэсси в голове как будто разбилось яйцо и скорлупа разлетелась на тысячу кусочков – из них можно было составить единое целое, но сначала предстояло отыскать верное положение для каждого. Результаты обследований Харриса. Его работа на «Паст-Крайм». Странный драконовский договор о неразглашении. Инферно вскоре после постановки диагноза.

– Лейк знал, что Харрис умирает, – сказала Кэсси. – Возможно, он узнал даже раньше, чем сам Харрис. Харрис никогда не говорил мне, что болен. Зачем ему было это скрывать? Почему не сказать жене, что у него смертельная болезнь? Тем более тогда – ведь он знал, что скоро станет отцом! Харрис скрыл это от меня не просто так. У него была причина.

– Какая причина? – спросил Гектор.

– Договор о неразглашении. Результаты обследований. Харрис думал, что умрет и оставит меня с ребенком без копейки. Единственная причина, по которой он мог так поступить, – он считал, что обо мне, о нас, позаботятся.

Гектор сказал:

– Ты думаешь, Лейк заплатил Харрису?

Кэсси кивнула.

– Страховка Харриса была бесполезна. Лейк знал, что Харрис умирает. Он сделал ему щедрое предложение. «Позволь мне воспользоваться твоей внешностью и биометрией, и я позабочусь о твоей семье».

– Думаете, Харрис знал, каким образом Лейк собирается использовать его внешность? – спросил Джалаль.

– Сомневаюсь. От Харриса требовалось одно – умереть таким образом, как прикажет Лейк. Исполнить то, что он попросит. В день смерти Харрис говорил со мной по видео – он выглядел так, будто его держат в заложниках. Его слова звучали неубедительно. Теперь я знаю почему.

– Но никаких денег после его смерти вы не получили, верно? – спросил Джалаль.

– Ни цента. Думаю, Лейк вообще не собирался платить. С какой стати? Деньги оставляют след. Лишь двое были в курсе сделки, и один из них уже умер.

– Я ничего об этом не знал, – сказал Джалаль. – Клянусь своей семьей.

– Сколько денег ему надо? – воскликнул Гектор. – Сколько он собирается наживаться на крови других людей?

– Людям вроде Криспина Лейка, – сказал Джалаль, – никогда не бывает достаточно.

– Я хочу, чтобы он заплатил, – отрезала Кэсси. – Я хочу, чтобы все узнали, что он сделал с Харрисом. Чтобы все узнали, что он похитил Эли Миллер. Я хочу, чтобы все узнали, что это он стоял за Инферно и устроил трагедию, чтобы создать развлекательную франшизу. – Она посмотрела на Джалаля. – С этого дня вы больше не инсайдер. Вы должны все рассказать. Правда должна выйти наружу.

– Я расскажу, – кивнул Джалаль. – Даю слово.

– Так у кого есть доступ в отдел разработки? – спросил Гектор. – Если Лейк там держит Эли, нам надо как-то пробраться внутрь.

– Доступ есть у Лейка, Вулмана и Уайетта. Это я знаю наверняка.

– Посмотрите сюда, – сказал Гектор, указывая на экран над столом Джалаля. – Здесь шестьдесят четыре папки с симами. Совпадает с количеством кодов, которые вы передали нам.

– Порезав мне ногу, – напомнила Кэсси.

– Совершенно верно. Шестьдесят четвертый никогда не использовался публично. Он помечен «ТУ».

– Когда был создан этот шестьдесят четвертый? – спросил Гектор.

– Странно, – пробормотал Джалаль. – Сим «ТУ» был создан в 2020-м. За два года до основания «Паст-Крайма». И публика никогда не имела к нему доступа.

– Значит, «ТУ» был самым первым симом, – заключил Гектор. – С какой стати Лейку держать его под спудом? Казалось бы, он каждый свой сим использовал по полной.

– Возможно, этот оказался недостаточно технологически продвинутым на его вкус? – предположил Джалаль.

– Нет, – ответил Гектор. – Лейк регулярно обновляет и совершенствует свои симы. Я думаю, «ТУ» хранился в секрете, потому что он не хотел, чтобы кто-то его видел. За исключением тех, для кого он был создан.

– Я хочу туда войти, – сказала Кэсси. – Мы можем открыть «ТУ»?

– Я могу транслировать код непосредственно на мой визор. Но в этом случае я войду туда первым. – Кэсси открыла рот, собираясь протестовать. – И если у вас нет в запасе еще парализующих агентов, то выбора не остается.

– Ладно, – согласилась она. – Но действуйте быстро. Времени совсем мало.

Джалаль надел визор и загрузил сим. Пару минут спустя он вышел – вид у Джалаля был недоумевающий.

– В чем дело? – спросила Кэсси. – Что в симе?

– Там просто дом, – ответил Джалаль.

– Что за дом? – спросил Гектор. – Там есть трупы? Заложники? Отрезанные головы в холодильнике? Кому он принадлежит?

– Ничего подобного. Я не узнал этот дом – его нет в наших симах, и вряд ли там произошло