его книгу «Игнорируемое сознание», потому что в ней много написано о том, как мозг обрабатывает информацию, но почти ничего о том, как создается субъективный опыт. Пусть вас не вводят в заблуждение языковые игры, в которые играют философы, укореняя противоречия, – ментальная симуляция, переживаемая вами прямо сейчас, является не менее настоящей, чем все остальное в реальности, поскольку сознательный опыт обладает причинной силой.

Разум может влиять на материю без каких-либо парадоксов, потому что он не является нематериальной сущностью, как когда-то считалось; разум – это кибернетический блок управления, способный направлять себя к целям, которые поддерживают его существование. Сегодня и Деннет утверждает, что кибернетический контроль является источником свободы воли, хотя он предпочитает не упоминать о сознании, говоря о контроле. Проблема с попыткой исключить сознание из этой дискуссии заключается в том, что так затушевывается факт существования различных механизмов контроля с различными нейронными и вычислительными коррелятами, обладающими разной степенью причинной силы. Сознательный контроль – это более сложный способ саморегуляции, появляющийся позже в процессе эволюции, когда когнитивный метасистемный переход создает высокоуровневый инструмент контроля благодаря возможностям префронтальной коры головного мозга.

Интегрированная теория моделирования мира

Все это кажется вполне стройным рассказом о нейронных основах сознания, но есть одна проблема. Сторонники теории интегрированной информации, в частности Кох, идентифицировали особые области в задней части коры мозга, так называемую заднюю горячую зону, как нейронные корреляты сознательного опыта, а глобальное нейронное рабочее пространство больше ассоциируется с передней частью мозга. Но правильной может быть только одна теория. Верно?

В настоящее время ведется масштабная программа, призванная проверить эти две, казалось бы, несовместимые теории, но на самом деле между ними, возможно, и нет никакого противоречия. В 2020 году молодой нейробиолог из Центра исследований психоделиков и сознания Джона Хопкинса по имени Адам Сафрон представил амбициозную теорию сознания под названием «теория интегрированного моделирования мира», в которой говорится, что в дополнение к интеграции информации для появления наблюдателя необходимо, чтобы система была способна генерировать модель себя и мира с «пространственной, временной и каузальной целостностью». В этой модели интегрированная информация, такая как синхронное возбуждение нейронов, необходима, но недостаточна для сознания, что устраняет проблему панпсихизма интегрированной теории информации, описанную в десятой главе.

Модель Сафрона стремится объединить интегрированную теорию информации и теорию глобального нейронного рабочего пространства с принципом свободной энергии Фристона и связанной с ним концепцией активного вывода, о которой мы узнали в предыдущих главах. Конфликт между теориями Тонони и Деана можно разрешить, если признать различие, которое впервые провел философ Нед Блок в 1995 году. Как считает Блок, эти нейробиологи не слышат друг друга, потому что говорят о разных вещах. По словам Блока, феноменальное сознание относится к «опыту: феноменально сознательный аспект состояния – это то, каково быть этим состоянием»1. Этот вид сознания связан с чувствами, эмоциями и восприятием, тогда как сознание доступа относится к высшим когнитивным функциям, таким как сосредоточенное внимание на задаче, идее или проблеме. Когда вы полностью отдаетесь музыке, задействуется только феноменальное сознание, но если вы начинаете думать о значении песни, активируется сознание доступа.

Мы также знаем, что люди могут пересилить свой обычный субъективный опыт с помощью воображения – как мы делаем, например, если нас просят описать, как выглядел друг, когда мы видели его в последний раз. В этом случае содержимое сознания доступа берет верх над содержимым феноменального сознания.

Можно предположить, что задняя горячая зона, о которой писал Кох, – это нейронные корреляты феноменального сознания, а префронтальные области, описываемые теорией глобального нейронного рабочего пространства, – нейронные корреляты сознания доступа. Тогда эти две сети отвечают за различные типы сознательной обработки, но взаимодействуют друг с другом для координации сознательной когнитивной деятельности и рационального поведения. Если эта трактовка верна, то модель сознания Хофштадтера («странная петля») вполне обоснованна. В таком случае кросс-уровневая петля обратной связи соединяет сознание доступа с феноменальным сознанием (кортико-кортикальные петли), а оба вида сознания – с таламусом (таламо-кортикальные петли), который является ретрансляционным центром мозга и определяет, в какую часть коры отправляется для обработки та или иная сенсорная информация. Концепция странной петли может объяснить, как предсказания, сделанные высшими зонами мозга, такими как префронтальная кора, могут влиять на потоки сенсорной информации, поступающей из таламуса. В интервью 2021 года Сафрон объяснил связь между сознанием и байесовским выводом:

Что касается байесовского мозга, то вкратце идея заключается в том, что восприятие – это своего рода вывод на основе наиболее вероятного предположения о причинах сенсорных наблюдений, поэтому ваш перцептивный опыт – это своего рода предсказание или вероятностный вывод о том, что, по вашему мнению, есть в мире. Как это связано с сознанием? События воспламенения, создающие глобальные рабочие пространства, представляют собой отбор выигрышной интерпретации или модели того, что происходит в мире, из ряда вариантов2.

Для появления сознательного наблюдателя требуются петли обратной связи, поскольку они интегрируют информацию, однако для сознания этого мало. Иными словами, подобно синхронной активации нейронов, интегрированная информация – необходимое, но недостаточное условие. Разум должен обладать ментальным содержанием, должен быть посвящен чему-то и должен иметь модель мира, выстроенную в результате эволюции или адаптивного обучения. Для систем искусственного интеллекта это означает воплощение, предпочтительно в виде человекоподобных роботов. Что касается петель, то они вызывают в воображении мысленную симуляцию этой модели мира, позволяя агенту запускать симуляции возможного будущего, чтобы агент мог выбрать путь, который, по его мнению, наиболее соответствует его долгосрочным целям. Таким образом, глобальное рабочее пространство связано с более высоким уровнем контроля, дающим системе новые свободы, позволяющие ей по-настоящему выбирать свою судьбу. Эта способность и есть то, что мы имеем в виду, когда говорим о свободе воли.

Устранение путаницы в отношении свободы воли

Если свобода воли реальна, но ограничена, то насколько мы свободны? Знаменитые эксперименты, направленные на изучение свободы воли человека, которые проводил в начале восьмидесятых годов американский нейробиолог Бенджамин Либет, предполагают, что некоторые решения, которые, как нам кажется, мы принимаем сознательно, уже были приняты за нас. В этих исследованиях участников просили добровольно выбрать, когда сделать определенное движение, и отметить точный момент времени, в который, по их мнению, этот выбор был сделан. Мониторинг активности мозга, связанной с этой реакцией, показал, что ощущению принятия добровольного решения всегда предшествует всплеск мозговой активности – потенциал готовности, который позволяет спрогнозировать, когда будет сделано движение. Итак, складывается впечатление, что еще до того, как мы приняли решение, мозг уже все решил за нас! Это говорит о том, что большую часть времени мы на самом деле