– Ничего плохого не делаю, – забормотала я, – так, помагазинчикам мотаюсь, знаешь, дамы любят шмотки разглядывать, косметику…

– Только не ты, – отрезал сын.

– В книжном толкусь, детективчики всякие перебираю…

– Мать, говори правду!

– Да что случилось? – недоумевала я.

– Ладно, – процедил Кеша, – мы разрешаем тебе все, и, видно,зря. Первого апреля ты по-идиотски пошутила, но я смолчал. Знаешь, одно делоподбрасывать пластмассовых мух в чай, а другое договариваться с ГИБДД. Менятормозили через каждые сто метров, ехал до Бутырки четыре часа! А главное – ещеиметь наглость позвонить и предупредить, чтобы я передвигался без машины!

– Это не я!!

– А кто?

– Дегтярев. Он обозлился за пукательную подушку. Ну как быя, по-твоему, с гаишниками договаривалась, а?

– Не знаю, как-то сумела, – рявкнул Кеша, – да АлександрМихайлович наивное существо, он не способен на такую гадость! Ладно, хорошо!Теперь возьмем сегодняшний день. Что за бардак ты устроила у себя в комнате?

– Это лысый Масик! – возмутилась я. – Он не захотел надеватькомбинезон из норки, дорогую, между прочим, штуку, вот и метался по спальне.

– Мать, это твоя комната. Хочешь, чтобы люстра валялась наполу – кто бы спорил, но не я. Кстати, со столиком поступила абсолютноправильно, давно пора было эту рухлядь в щепки поломать.

– Мой любимый столик!

– А мой любимый телефончик?! – сердито ответил Кеша иповертел возле моего лица огромной черной трубкой.

– «Нокиа», – машинально прочитала я название фирмы иудивилась. – Такой страшный купил, почему?

– Потому что живу в доме с сумасшедшими собаками, которыехарчат навороченные аппараты, – буркнул Кеша. – Этот проглотить даже бегемотуслабо.

– Да уж, – пробормотала я, – словно из камня высечен. Хорошоработает?

– Это самая первая модель, – со стоном произнес Кеша, –весом с Хучика, просто неподъемный, отвратный и неудобный, но я, несчастный,вынужденный жить в сумасшедшем доме и не могу себе позволить маленькийхорошенький «Сони». Не успеешь оглянуться, как его ам – и схомякали.

– Не надо так переживать, – попыталась я успокоить сына, –Юнону скоро заберут, надеюсь, вместе со щенками. Купишь себе новую трубку, апока этой попользуешься.

– Ты надо мной издеваешься? – тихо-тихо спросил Кеша.

Я перепугалась. Домашние постоянно кричат, причем безвсякого повода. То из Машкиной комнаты доносятся негодующие вопли, то изспальни Зайки несется визг. Но меня это не пугает, потому что знаю: первая,скорей всего, опять что-нибудь потеряла, а вторая просто встала на весы иобнаружила, что прибавила двадцать грамм. Но когда родственники начинаютразговаривать шепотом, тут уж жди беды.

– Нет, – прошептала я в ответ, – даже и не думала, с чего тывзял?

– А с того, – шипел Кеша, – что он вообще не фурычит,желаешь убедиться, ну-ка, послушай!

Я послушно приложила трубку к уху.

– Действительно, гудка нет. Зачем же ты купил неисправныйтелефончик?

– Мать, – рявкнул Кеша, – хватит идиотничать! Немедленноотвечай, за каким чертом отключила сегодня мой номер?

От неожиданности мои руки разжались, «Нокиа» шлепнулась напол.

– Давай, доламывай, – дернул плечом Кеша.

– Ну, это, в общем…

– Почему?

– Ну, как бы объяснить…

– Просто, словами!

– Ну…

– Ну?!!

– Это не я!!!

– А кто?

– Не знаю, может, шутка?

Аркадий молча смотрел на меня пару минут, потом процедил:

– Запираться глупо, я был в офисе. Мало того, что там назаявлении твои паспортные данные, так еще и подпись стоит!

– Видишь ли, – внезапно осенило меня, – в «Би лайн» всеперепутали, я хотела отключить свой телефон, а они вон чего сделали!

– Зачем? – буравил меня взглядом сынок. – Почему ты захотелаостаться без телефона?

– Надоел, звонит все время! А они перепутали и тебяотрезали.

Аркашка поджал губы, естественно, он не поверил ни одномумоему слову, но решил, что больше выяснять нечего. Видя, что в его глазахначали прыгать смешинки, я вздохнула и попятилась поближе к своей спальне.Кеша, не говоря ни слова, пошел по коридору, потом неожиданно обернулся:

– Мать!

– Что еще! – подскочила я.

– Ты у нас приколистка! – хмыкнул Кешка. – Хочешь, подскажупарочку забавных штучек? Можно, к примеру, насыпатю в бензобак рафинад илисунуть кому из своих под простынь презерватив с водой. Еще жутко веселонамазать родственников ночью зубной пастой. Мы в лагере, лет в восемь, оченьлюбили забавляться подобным образом, давай, не стесняйся!

Тут распахнулась дверь моей спальни, и в коридор вывалилисьгалдящие Дегтярев, Маня, Зайка и Рита.

– Это не норка, – говорил Александр Михайлович, – извини,конечно, коли обидел. Но, похоже, неизвестный скорняк содрал с какой-тонесчастной кошки шкуру и превратил в комбинезон.

– Это норка, – сверкала глазами Рита.

– Не-а, – протянула Зайка, – пойди в гардеробную и посмотрина мою шубку, подшерсток совсем не такой, хотя на первый взгляд довольнопохоже.

– То-то Масик хотел сбросить шкуру, – подскакивала на одномместе Маня, – я бы тоже не пожелала в пальто из человеческой кожи разгуливать.

– Это норка, – затопала ногами Ритуська.

– Ладно, – устало прервал беседу Дегтярев, – давайтеостановимся, спать давно пора, вон Даша уже зевает по-страшному.

– Нечего в коридоре дремать, – взвилась Зайка, – ступай ксебе, а мы тоже по комнатам разойдемся.