С этими словами она впихнула меня в спальню, и я визнеможении свалилась на кровать. Комната являла взору страшную картину. Милыйсердцу столик грудой щепок валялся на полу. Под потолком торчал голый крюк. То,что еще недавно было красивой итальянской люстрой, сверкающими брызгамирассыпалось по ковру. Занавески, по которым носился обалдевший Масик, порваныкошачьими когтями. Черри, одуревшая от страха, воет в коробе; среди груды щеняти котят виднеется лысая голова Масика. Такое ощущение, что тут только чтопроизвели бомбометание вражеские самолеты. И мне придется провести в этомразгроме ночь, потому что сил на уборку никаких нет, а с Иркой существуетдоговор: после девяти вечера мы беспокоим ее только в крайних случаях.

Подумав, считать ли произошедшую в спальне битву тем самымкрайним случаем, я вздохнула. Лягу в кровать, повернусь лицом к стене и не будувидеть этого ужаса.

– Мусик, – влетела в комнату Маня, – на, держи бутылочку,уже половина одиннадцатого, бедным щенятам давно есть пора.

Я выудила из ящика черненького бастарда, сунула ему в ротсоску, и тут до меня наконец дошло:

– Маня!!! Который час?!!

– Половина одиннадцатого, – повторила девочка, – чего ты такорешь?

Я тяжело вздохнула. Надо же, совсем забыла, что собираласьвернуться в Подлипецкий проезд, чтобы издали посмотреть на Артура РомановичаМордвинова, собиравшегося продавать яйцо, сработанное Фаберже.

– Случилась неприятность? – не успокаивалась Машка.

– Нет, детка, – обреченно пробормотала я, меняя черненькогощеночка на «лисенка», – все так замечательно, что просто плакать хочется.

Утром, когда причитающая Ирка принялась за уборку моейспальни, я залезла в ванну, вылила в воду почти полный флакон геля для душа и,глядя как обильная пена начинает быстро образовывать белые горы, попыталасьразложить по полочкам информацию.

Значит, так. Противный Юрий Анатольевич Рыков и его не менеегадкая жена Сабина решили, что безделушку украла я. Почему? Логика ихрассуждений проста. В гостях в тот день были только хорошие знакомые Рыковых:врач-косметолог Раиса Андреевна Шилова, директор НИИ тонких исследованийВладимир Сергеевич Плешков, его заместитель Леонид Георгиевич Рамин и Яков,сотрудник того же научного заведения. Новеньких случилось всего двое: я и ЖоркаКолесов. Все выше перечисленные, кроме меня и Жоры, знают друг друга оченьдавно и тесно дружат. Естественно, что никого из них Рыков подозревать не стал.Жорка тоже оказался «весь в белом» – он ни разу не покинул комнату, где сиделигости. Понятно, что самая подходящая кандидатура на роль ворюги – это я.

Юрий Анатольевич настойчиво подчеркивал, что вещица исчезлаименно в тот вечер, когда собралась теплая компания. Утром он якобы видел этодрянное яйцо, да и вообще оно у него все время перед глазами – стоит в спальне,семейная реликвия!

Я включила душ и принялась лить себе на голову шампунь.Почему-то он странно пах, каким-то лекарством, но мылился хорошо и совсем нещипал глаза. Странное дело, бутылочка уже пустая, мне достались последниекапли, а я еще ни разу подобным не мылась. Наверное, Зайка купила новыйшампунь, неизвестной мне фирмы.

Я старательно взбивала на голове пену, чувствуя, как изнутриподнимается душная волна злобы. Семейная реликвия! Как же! Только не ваша,глубоконеуважаемый Юрий Анатольевич, а бедной Амалии Густавовны Корф. Теплаявода полилась на голову, и пена убежала в слив. Я выскочила из ванны,закуталась в халат и включила фен. Однако какой отличный шампунь. Мои обычнонепокорные пряди приобрели удивительную шелковистость и изумительноукладываются.

Значит, яйцо пропало во время застолья, но там не былоникакого Артура Романовича Мордвинова. Следовательно, вор отдал ему яичко.Зачем?

Я опустила руку с феном. А действительно, зачем? Ладно,оставим этот вопрос без ответа. Важно другое – господин Мордвинов знает имявора. И что делать? Просто спросить:

– Эй, Артур, ну-ка, расскажи, голубчик, кто принес тебе этусимпатичную вещичку, кто сей пасхальный зайчик?

Да уж, глупее и не придумать.

– Дарья Ивановна, – крикнула из-за двери Ирка, – еще долгомыться будете?

– Уже выхожу, – ответила я и распахнула дверь.

Ирка всунулась внутрь.

– С легким паром.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Вот непослушная, – в сердцах воскликнула домработница.

– Что случилось? – удивилась я.

Ирка ткнула пальцем в пустую бутылочку из-под чрезвычайнопонравившегося мне шампуня.

– Сколько раз просила Маню не оставлять его в ванной.Попользовалась и убери на полочку, где стоит бытовая химия.

– Почему? На мой взгляд, хорошее средство.

– Оно, может, и так, но ядовитое.

В полном недоумении я взяла пустую пластиковую упаковку имедленно прочитала на этикетке. «Байер», шампунь двойного действия от блох иклещей, применять с осторожностью, только для зараженных животных. Неупотреблять внутрь».

Рука сама собой взъерошила волосы. Не знаю, как в отношениикожных паразитов, но на мою голову средство оказало просто волшебное действие.Может быть, мне теперь всю оставшуюся жизнь следует использовать шампунь дляблохастых собачек?

– Просто безобразие, – злилась Ирка, – бросила тут отраву, аесли кто по случайности, не дай бог, голову им намылит? Вот катастрофа!

– Почему?

– И вы еще спрашиваете, – всплеснула руками Ира, – так ведьотравиться запросто можно, волосья повыпадают.

Я молча изучала себя в зеркале. Пока вроде все нормально, ато и впрямь будет смешно: лысый Масик, лысая Ритка, лысая Даша. Не удержавшись,я хихикнула.

– Вот-вот, – взвилась Ирка, – все ей позволяете, а чеговыходит? Следить надо за девчонкой. Глаз да глаз за ней нужен. Следить, следитьи еще раз следить! Только тогда толк получится из ребенка, а у вас все насамотек…

– Следить, следить, следить, – растерянно повторила я,чувствуя, как в голове начинает брезжить рассвет, – следить, следить, следить…

– Именно, – снова завела свою песню Ирка, – везде хозяйскийглаз нужен, а вы…

– Ира!!! – завопила я. – Ты – гений! Именно следить, следитьи следить!