Приближаясь, я слышу ее истеричные рыдания. Мои старческие ноги подводят меня, не позволяя добежать до нее достаточно быстро, но я опасаюсь самого страшного. Она теребит темный силуэт руками. Теперь я вижу в нем и другие цвета: черный, белый, несколько желтых пятен, немного розового. Дейзи трогает его, сражается с чем-то, что хлопает на ветру.

И когда я подхожу ближе, я наконец вижу, что комок на песке – это мертвый пингвин. Пингвин с хохолком цвета примулы и с ярко-розовым браслетом на крыле.

– О нет, Дейзи, нет, не смотри!

Но, конечно, уже слишком поздно. Она посмотрела, и она увидела.

Петра мертва.

Дейзи рыдает. Я заключаю ее в объятия, слезы рекой текут из моих собственных глаз. Я опускаюсь на землю, чтобы крепче обнять ее, не обращая внимания на комья влажного песка, прилипающие к моей юбке. Наше горе связывает нас вместе. Мы крепко обнимаемся, опускаем взгляды на скорбную картину, а потом снова плачем.

Я не знаю, сколько времени Петра лежит здесь, как давно жизнь покинула ее и почему. Ее голова немного повернута набок, глаза полузакрыты, клюв слегка приоткрыт. Даже сейчас она выглядит мило, хотя и странно узнавать ее в этом неподвижном, безмолвном чучеле. Я пытаюсь проанализировать, почему в эту минуту она так не похожа на себя, и прихожу к выводу, что пингвины как никакие другие животные полны жизни. Смерть им не к лицу.

Горе множится на горе, и не только из-за смерти пингвина, но и из-за того, что Дейзи в таком раздрае. А как хорошо все начиналось: выздоровление, уникальная возможность отправиться в интересную экспедицию и осуществление ее мечты. Видя ее в таком отчаянии, я снова прихожу в ярость от жестокости жизни.

Глаза Дейзи покраснели и опухли. Она держится за меня так крепко, что мне становится больно. Я достаю из сумки носовой платок и вытираю ее мокрые щеки.

– Деточка, милая, мы должны вернуться и рассказать остальным. Иначе все будут волноваться.

– Но мы не можем оставить ее здесь, – хнычет она.

Я соглашаюсь. Чайки налетят и разорвут тело Петры в клочья, если мы так поступим. У нас с собой нет лопаты, чтобы похоронить ее, и ни я, ни она не настолько сильны физически, чтобы тащить ее на себе всю дорогу до лоджа. Я отказываюсь отпускать Дейзи одну, но в то же время, я не могу оставить ее здесь.

Я снимаю свое пальто и накрываю им тело Петры. Это малиновое шерстяное пальто, прекрасно скроенное – мое любимое, но я всегда могу купить новое. Я подтыкаю края вокруг бугорка в форме пингвина. Холодный воздух продувает мою одежду насквозь и заставляет мою кожу покрываться мурашками, но все это неважно.

Всю дорогу обратно Дейзи дрожит.

– Бедная Петра. Я ее любила. Я так сильно ее любила. Я буду любить ее вечно.

С нами идет Патрик; Терри, и Бет, и сэр Роберт, и кое-кто съемочной группы тоже следуют за ними. Маленькая пингвиниха покорила множество сердец. Поникнув головами, мы встаем в печальный круг вокруг моего пальто и маленького, драгоценного тела, которое оно скрывает.

Бет утешает Дейзи, сжимая ее руку.

– Поплачь, дорогая, если хочется плакать – поплачь. Она была особенным пингвином. Благодаря тебе ее последние дни были счастливыми. И ты была добра к ней.

– Как она умерла? – спрашивает кто-то. Возможно, даже я.

Патрик присаживается на корточки и отодвигает край пальто, чтобы осмотреть ее. Он поднимает глаза.

– Как думаешь, Терри. От голода?

Она подходит и опускается на колени рядом с ним, качая головой.

– Нет, она выглядит упитанной. Это была сильная молодая самка.

Они вместе ломают голову над этой загадкой, два эксперта по пингвинам. Терри осторожно приподнимает мягкую головку Петры и приоткрывает ей клюв. Заглядывает в розовый пищевод.

– У нее что-то застряло в горле, – объявляет она. – В этом все дело. Это и есть причина ее смерти.

Меня пронзает чувство вины. Если Петра подавилась, может ли быть, что виной всему один из клочков бумаги, которые я разбросала по пляжу, фрагмент фотографии моего сына? Я видела, как Петра проглотила один из них. Возможно ли, что она склевала какой-то другой фрагмент, большего размера, и он застрял у нее в горле?

– Что это? – спрашивает Дейзи.

Если я стала причиной смерти ее маленького друга…

Мне трудно дышать.

– Мне нужно присесть, – бормочу я.

Съемочная группа бросается мне на помощь, а я чувствую, как оседаю на песок рядом с Петрой.

57

ВЕРОНИКА

Все суетятся вокруг меня.

– Перестаньте, будьте так любезны! Со мной все в порядке, благодарю. Я, должно быть, обо что-то споткнулась.

Я одергиваю юбку, которая самым неприличным образом задралась и обнажила мои колени. Мои чулки сползли, и сквозь мой кардиган просачивается влага. Я хватаю протянутую руку Патрика, и он приводит меня в сидячее положение. Я вытряхиваю песок из волос.

– Фух! – восклицает Дейзи, которая застыла на месте. – Я думала, ты тоже умерла.

– Я не стала поступать так эгоистично, – сурово замечаю я. – Может быть, позже.

Я замечаю лицо сэра Роберта, который смотрит на меня сверху вниз. Оно на мгновение утрачивает свою непроницаемость. О, оно превратилось в карту, на которой все дороги ведут к городу Беспокойство. Он снимает свое пальто и набрасывает мне на плечи. Оно невесомое, но теплое.

– Не торопитесь, Вероника, – советует он. – Не вставайте слишком быстро.

Его слова подстегивают меня, и я, не желая, чтобы меня принимали за немощную старушку, кое-как поднимаюсь на ноги с помощью Патрика с одной стороны и Терри с другой.

– Не обращайте на меня внимания, – фыркаю я. – Необходимо безотлагательно отнести этого бедного пингвина в дом.

– Да, – соглашается Дейзи. – Обязательно. А еще нужно провести вскрытие, – добавляет она, и я удивляюсь, откуда она знает такие вещи. – А потом – похороны.

Тело Петры, все еще завернутое в мое малиновое пальто, несет Патрик, со всей должной ритуалу помпезностью. За ним тянется вереница подавленных людей. Сэр Роберт предлагает мне свою руку, и я с благодарностью принимаю ее.

Вернувшись в лодж, я спешу сменить юбку и кардиган, испачканный засохшим песком на свежий наряд, и снова наношу помаду. Мое отражение в зеркале окружено призраками. Я прихожу в ужас от страшной мысли о том, что моя собственная глупость уничтожила жизнь милой Петры.

Мы собираемся вокруг стола, наблюдая за вскрытием, которое с помощью пинцета проводят во флигеле Терри и Патрик. Я не