На Берсеневскую набережную Громов прибыл часа через полтора и быстрым шагом направился к дому. Голова слегка побаливала, хотя и не так, как накануне. Самочувствие было не из лучших, но позволить себе такую роскошь, как проваляться весь день в кровати, Саша не мог.

Валентин Петрович окинул его цепким взглядом, почему-то жалобно вздохнул и показал рукой на диван, где уже расположилась Люда.

– Садись и рассказывай, историк, во что вы опять вляпались. Людмилу послушать, так здесь везде призрак на призраке сидит и призраком погоняет.

Александр собрался с мыслями и как можно более кратко поведал известную ему историю.

– Да, складно получается, – почесал подбородок Рощин. – И ведь ни к чему не придерешься. Значит, девушку в белом двое видели?

– Двое, – кивнул он. – Маргарита Торова и Игорь Васькин.

– Голова идет кругом от всей этой тарабарщины! Самое главное, что я не могу игнорировать твои слова. Двое – это уже свидетели.

– Так вы верите в призраков? – удивился Саша. Он-то считал Рощина прирожденным скептиком. Мол, что вижу, то и существует.

– Я уже не знаю, во что верить, а во что нет.

– Да что случилось-то, Валентин Петрович? – осторожно спросила Люда.

Но тот смотрел в окно и как будто не слышал ее.

– И вот так уже три часа, – шепотом сообщила Людмила, подвигаясь к Саше. – Сначала меня пытал: что за призрак, когда появился… А теперь за тебя взялся.

– Да, дела… – протянул Громов.

Некоторое время оба сидели молча, ожидая, когда же Рощин соблаговолит обратить на них внимание. Когда им совсем уж надоело сидеть без дела, Валентин Петрович наконец оторвался от созерцания городского пейзажа за окном и произнес:

– Хотите узнать причину смерти Кристины Швецовой?

Они закивали, как китайские болванчики.

– Думаю, будете удивлены.

– Говорите скорее, – прошептала Люда.

– Девушка умерла от обезвоживания и голода.

– Что?! – Саша изумленно уставился на Рощина. – Повторите еще раз!

– Кристина умерла от обезвоживания и голода.

– Вы уверены?

– Патологоанатом уверен. Он обнаружил некоторые признаки, по которым можно совершенно точно говорить именно об этой причине.

– Но… как девушка могла скончаться подобным образом, если в доме есть вода, а в магазинах пища?

– Между прочим, и в холодильнике обнаружился неплохой запас еды, – сообщил Валентин Петрович. – Конечно, все давно несъедобно, но смерть от голода хозяйке квартиры явно не грозила.

– Тогда что же с ней произошло?

– Вашу мать! – Рощин с размаха стукнул кулаком по столику, и небольшая стеклянная вазочка тихо звякнула, упав на пол. – Я бы тоже хотел знать, что за хрень происходит в этом доме! Следов насилия на теле нет. Девица просто-напросто довела себя до истощения, закрылась в ванной, чтобы соседи не почувствовали трупного запаха, и умерла. Вы можете себе такое представить?

– Не можем, – тихо ответила за двоих Люда, покосившись на Сашу. – Так же, как не в состоянии понять самоубийство Ангелины Семеновны и Игоря Васькина.

Валентин Петрович плюхнулся на диван и закрыл руками лицо.

– Чертовщина какая-то! – Посидел так минут пять, а потом уставился на Людмилу: – Допустим, мы действительно имеем дело с призраком девушки в белом. Вы можете объяснить мне, зачем привидение это делает?

Люда молча покачала головой.

– Пока у нас только одна версия – мстит, – тихо сказал Саша.

– Кому?

– Тем, кто так жестоко с ней обошелся. Вы ведь слышали, ее замуровали в собственной квартире и обрекли на голодную смерть.

– Но при чем здесь все эти люди?

– Я могу только предполагать, – медленно произнес Александр.

– Давай поделись мыслями, – кивнул Рощин. – Иначе у меня голова взорвется.

– Я где-то читал, что не все мертвые спокойно лежат в своих могилах, – начал Саша. – Неупокоившиеся души бродят по земле и пакостят людям, мстят за свою загубленную жизнь. Допустим, что-то произошло, и Анна Фролова восстала из могилы. Не спрашивайте меня, что именно случилось, я не знаю. Но в качестве отправной точки для моих умозаключений допущение вполне сгодится. В истории, которая насчитывает уже несколько десятилетий, фигурировали разные люди. Один велел заточить девушку в квартире, другие исполнили приказ, третьи трусливо пробегали мимо, стараясь поскорее скрыться в своих норках, чтобы не слышать, как кричит бедная Аня. Вполне возможно, призрак девушки устал бродить просто так и решил наказать тех, кто приложил руку к ее смерти. А поскольку никого из фигурантов дела давным-давно нет в живых, кому можно отомстить? Только их потомкам.

– Подожди, – растерялась Люда. – С чего ты взял, что наши самоубийцы являются потомками тех людей?

– Хм, по-моему, вывод логичный. Других версий у меня просто нет.

– Не вижу логики.

– Как же? Ангелина Семеновна могла быть той самой соседкой, которая не откликнулась на призывы Ани о помощи. По возрасту она вполне подходит.

Людмила похлопала глазами.

– Насчет нее согласна. А что с Игорем?

– Вполне вероятно, его предком был вовсе не юрист, косивший под сумасшедшего, а один из исполнителей страшного приказа.

– Ладно, возможно. А каким боком тут Торова? Она же переехала в этот дом лет пять назад.

– А мы сейчас узнаем…

Саша достал телефон и набрал номер, включив громкую связь.

– Маргарита, вы сейчас где? – спросил он, когда женщина взяла трубку.

– В театре, – откликнулась актриса. – У меня сегодня нет спектакля, но я побуду здесь до приезда Аркадия.

– У меня к вам вопрос, который может показаться странным и неуместным, но я прошу ответить на него откровенно. Вы уверены, что никто из ваших предков никогда не жил в доме на Берсеневской набережной?

– По маминой линии точно никто, – откликнулась Марго.

– А по линии отца?

– Дело в том, что я никогда не знала своего отца. Мама о нем не рассказывала. Более того, мои расспросы не поощряла, и я перестала спрашивать. Это единственное, что я могу сказать.

– Спасибо. – Саша положил трубку. – Вот вам и ответ! Предки Маргариты Торовой могли жить здесь. Я даже готов предположить самое страшное: ее дедом или прадедом являлся тот самый человек, который и отдал приказ замуровать Анну. Тогда мы можем объяснить, почему женщину до сих пор только пугали.

– И почему же?

– Призрак решил оставить ее, так сказать, на закуску. А перед тем как она уйдет из жизни, продемонстрировать ей, каково это – умирать по чужой злой воле. Одним словом, напугать как следует.