Антон умел нравиться. Он слыл хорошим рассказчиком, и Лике было с ним интересно и весело.

Как-то холодным февральским вечером он пришел к ней в общежитие и… остался на ночь. Лика могла его отправить восвояси, но не захотела. Ей нужно было почувствовать себя женщиной. Она распрощалась навсегда с угловатой, зареванной девчонкой, которой требовалось утешение: «Ты – женщина. Красивая и самая лучшая». Она наконец стала красивой и самой лучшей. Поэтому, когда Антон вдруг погасил свет и обнял ее, она в ответ обвила его шею руками и закрыла глаза…

А еще через пару месяцев он сделал ей предложение.

Была ли это любовь? Тогда, в комнате общежития, в сладкой темноте, вздрагивающей от ударов сердца, Лика отвечала сама себе на этот вопрос утвердительно. Но это знакомое многим чувство потом, спустя годы, называют «юношеской влюбленностью», «первым серьезным увлечением», но не любовью.

Они расписались в Кишиневе, а после защиты диплома уехали в Бендеры. Ютились в крохотной квартирке, где, кроме Антона, жили еще его родители и младший брат.

Лика устроилась на работу младшим редактором в книжное издательство «Днестр». Антон же с трудоустройством не спешил. В Бендерах, как и всюду по стране, начинало поднимать голову юное, но уже зубастое кооперативное движение. Повсюду появлялись семейные кафешки, открывались лавчонки, заваленные сигаретами, шоколадками и контрацептивами, на дорогах скрипели тормозами авто первых частных водителей.

Как-то поздней осенью Антон торжественно объявил:

– Я открываю кооператив! Продуктовый магазин.

Для аренды помещения и первых закупок требовались деньги. Семья Антона едва наскребла половину необходимой суммы. И Лика, подумав, отправилась на другой берег Днестра – в Тирасполь. Она нередко навещала родных, но денег попросила впервые. Отец, как всегда, когда принимал серьезное решение, провел рукой по лицу и вынул из шкафчика небольшой сверток в газетной бумаге.

– Возьми, лакрима… Мы с матерью откладывали на черный день. Но вы у нас все уже взрослые, детки. Авось не бросите родителей помирать одних.

Поначалу дела шли хорошо. Магазинчик был чуть ли не единственной продуктовой точкой в микрорайоне. Антон едва успевал делать закупки на продовольственных базах. Деньги потекли сначала тоненьким ручейком, а спустя короткое время – полноводной рекой.

Но очень скоро в районе появился еще один магазин, потом еще один, а за ними следом открылись сразу три продуктовые лавки. Покупателей стало заметно меньше.

– Как у вас дорого, – разочарованно вздыхали домохозяйки и спешили через дорогу в соседний ларек.

Антон упорно не снижал цены. Падение доходов вызывало в нем сначала гнев, а потом – отчаяние. Он не мог смириться с тем, что теперь приходилось отказываться от всего, к чему он успел привыкнуть за очень короткое время.

Между тем товар стал залеживаться на прилавке, а на закупку нового опять требовались деньги. Два продавца, которых Антон успел нанять на работу, перестали получать зарплату и в скором времени сбежали, оставив после себя недостачу денег. Ликин муж раздумывал недолго и с отчаяния ударился в загулы. Он пропадал сутками, а потом заявлялся домой грязный и злой. За ним тянулся шлейф ароматов, сотканный из коньячного перегара, женских духов и кислой блевотины. В довершение ко всему Антон заразился триппером.

Когда пришел срок платить дань «опекунам», он развел руками:

– Я банкрот! Забирайте все, что осталось на прилавках.

Через два часа магазин был пуст. В нем не осталось даже самих прилавков. Лишь обрывки оберточной бумаги катались на сквозняке по грязному полу.

– Об одном жалею, – хрипло признался Антон жене, – что так и не успел купить машину.

Именно в ту пору Лика с ужасом для себя поняла, что презирает собственного мужа. И конечно, не за то, что он так и не стал богачом, а за то, что в безвольном демарше совершенно забыл о самых близких и родных людях – о матери, о брате. И о ней. Забыл ее и предал.

Лике нравилось работать в издательстве. Она получала удовольствие от рождения каждой новой книги. Она чувствовала себя акушеркой, принимающей роды – тяжелые и не очень, с осложнениями и без. Каждое новое «дитя» в переплете или в мягкой обложке она мнила в какой-то степени и своим ребенком тоже.

Волна приватизации неожиданно внесла неразбериху в работу издательства. В коллективе началась смута. Он разделился на две враждующие группы, каждая из которых намеревалась оставить за собой контроль над производством. Лику тянула на себя каждая из противоборствующих сторон.

– Ты видишь, что всю работу надо менять? – убеждали ее в одном кабинете.

– Нарушение отлаженного процесса книгоиздания приведет к полной остановке работы! – кричали в другом.

Звонили из типографии:

– Вы там о чем думаете? Будут заказы или нет?

«Будут!» – решила девушка.

Через неделю в Бендерах появился кооператив «Лика-пресс». Бывшие «опекуны» мужа без колебаний дали денег красивой и умной «кооператорше». Лика арендовала две комнаты прямо в издательстве. Одна из них предназначалась для сотрудников, вторая была приспособлена под склад.

– А ты хитрая бабешка, – беззлобно улыбнулся директор, подписывая договор с Ликой. – Но ты нам не конкурент.

– Не конкурент, – подтвердила она. – Я собираюсь заниматься тем, что вам неинтересно, – детской литературой.

И это была правда. Через короткое время в тесной комнатушке трудились бывшие сотрудники издательства, принявшие предложение «хитрой бабешки»: редактор, два художника и менеджер по продажам. Типография получила от нового кооператива заказ на крохотные тиражи двух детских книжек – «Незнайки» и «Карлсона». Их буквально смели с прилавков за считаные дни.

Лика едва успевала подписывать договора. Она запустила в производство еще две книжки. Тиражи росли. Очень скоро кооперативу понадобились дополнительные помещения и новый штат сотрудников. «Лика-пресс» включила в список своей продукции еще книжки-раскраски и ароматизированные поздравительные открытки. Теперь кооператив назывался «товарищество с ограниченной ответственностью» и занимал почти весь второй этаж здания.

– Ты скоро нас выселишь, – улыбнулся директор издательства, подписывая с Ликой очередной договор. – А говорила – не конкурент.

– Я передумала, – улыбнулась в ответ девушка.

К началу жестокой весны 1992 года почти весь штат издательства работал на Лику. С фасада здания исчезла табличка «Днестр» и появилась другая, побольше – ТОО «Лика-пресс». Склад хранил многотысячные тиражи продукции, состоящей уже из ста наименований.

Антон все это время находился на содержании жены. Она купила ему вожделенную машину и приобрела небольшой дом на окраине Бендер с садом и летней кухней. Но главной, неусыпной заботой Лики оставались ее родители. Отец стал совсем стар, много болел и почти не выходил из дома. Каждые выходные Лика привозила в Тирасполь полные сумки продуктов. Она наняла домработницу в помощь матери и договорилась с врачом о постоянных визитах. Раз в месяц она ездила в Бухарест за лекарствами и привозила все точно по списку, составленному доктором.