плиты, с другой — все тот же парк, в этом месте похожий на дикий лес, очень неаккуратный и заросший.

И когда из него явились чужаки, я в первый момент не понял, что происходит, да и вымотанные бойцы среагировали не сразу.

Двое упали сразу, я метнулся в сторону, прикрывая собой Юлю, но кто-то оказался сзади. Удар по затылку вынудил меня упасть на колени, голова моя свалилась на грудь, и некоторое время я потратил на то, чтобы не упасть самому.

А затем меня подняли, и я обнаружил перед собой смуглое лицо, ежик седых волос, карие, совершенно человеческие глаза.

— Вот это поворот, снова свиделись, — проговорил самозваный «дядюшка» Иван, благодаря которому я некогда и попал в Гегемонию.

Я дернулся, чтобы врезать ему по морде, но меня держали за руки.

Юля стояла у меня за спиной, я слышал всхлипывания перепуганной Сашки. Остальные мои бойцы лежали на земле, и чем их свалили так быстро, я понять не мог. Некоторые двигались, но шевелились вяло и неуверенно, словно пытались проснуться. Только Дю-Жхе оставался на ногах, но его держали точно так же, как и меня.

Удивительно, но Котика это странное оружие тоже зацепило, он напоминал мохнатую гусеницу, только кончик хвоста подергивался.

— Чего ты хочешь? — спросил я. — Табгун, который использовал вас, мертв. Все кончено.

Лицо Ивана перекосилось, глаза полыхнули настоящим безумием, руки затряслись. Впервые я увидел, чтобы нормальный вроде бы человек в одно мгновение превратился в буйного сумасшедшего.

Похоже тот факт, что орден Трех Сил был лишь игрушкой в чужих руках, слегка порушил картину мира моего родственника.

— Ты все испортил! — заорал Иван. — Дары Судьбы были с тобой! Но ты не справился! Поэтому ты достоин наказания!

И он поднял автомат, нацелил его на меня и добавил:

— Этого в сторону.

Меня потащили прочь, и я сообразил, что собирается сотворить этот ублюдок.

— Нет! Стой! — заорал я.

— Поздно, — Иван целился в Сашку с Юлей, с подбородка его капала слюна, точно у бешеной собаки.

И в этот момент Дю-Жхе сорвался с места.

От державших его уродов он избавился с удивительной легкостью, и через миг стоял прямо перед Иваном.

— Ааа! — заорал тот, спуская курок.

Пули с чавканьем вонзились в плоть ферини.

Хватка на моих руках ослабла, и я не стал разбираться почему, отчего вокруг столько мельтешения и криков. Я рванул туда, где Дю-Жхе продолжал стоять, закрывая моих жену и дочь, и напротив него замер Иван.

Он успел повернуться в мою сторону, и только.

Я буквально свернул ему шею, услышал этот мерзкий хруст под ладонями, и тело «дядюшки» повалилось наземь.

— Это достойная смерть, — сказал Дю-Жхе торжественно и спокойно. — Прощайте. Предки примут меня.

«Нет, нет, нет!» — орало что-то внутри меня, но я не мог произнести ни слова. Разочарование и отчаяние стискивали гортань не хуже пары сильных рук, и я только смотрел, как он опускается, оседает, уходит.

И я знал, что даже Обруч тут не поможет.

— Эй, — меня осторожно взяли за плечо, и повернувшись, я обнаружил трибуна Атхайно в бронезащите и шлеме.

Глаза с темного гирванского лица смотрели с сочувствием, а на груди красовался символ мятежного линкора.

— Ты разобрался с Табгуном? — спросила она. — Мы опоздали?

— Не совсем, — я все же смог заговорить. — Вы спасли нас от этих вот, чтоб я сдох… Сашка, Юля, вы как?

Они оказались в порядке, дочь прижималась к жене и глаза ее были крепко зажмурены. Продолжала всхлипывать, но ни на той, ни на другой не было ни капли крови, ни своей, ни чужой.

— Она ничего не видела, — сказала Юля. — Я сразу ее закрыла и отвернулась.

— И сейчас тут будет очень много контрразведки, — сообщил я Атхайно.

Бойцы в такой же форме, как у нее, добивали подручных Ивана, поднимали на ноги моих. Получалось это не со всеми, и сердце мое вздрагивало всякий раз, когда я понимал, что еще один никогда не встанет, и еще один.

— Ничего, с ними мы как-нибудь договоримся, — отозвалась трибун.

Я обнял Юлю, погладил по голове Сашку, и та перестала дрожать и всхлипывать.

А затем пошел туда, где сложили тела тех моих бойцов, кто погиб в этой схватке — пятеро, считая Дю-Жхе. Надо же, пройти через невероятное количество боев, полноценные войсковые операции, высадки, окружения, чрез плен, побеждать бриан, тиззгха, спецназ Гегемонии разных видов, и погибнуть от рук сошедшего с ума сектанта.

Хотя сам ферини наверняка был доволен.

— Эх… ну как так? — сказал Макс, когда я подошел, и я понял, что по лицу его текут слезы.

Я похлопал друга по плечу, и принялся вспоминать всех товарищей, сложивших голову за эту безумное время. От тех, кого убили в первой же стычке, когда мы были еще необстрелянными новобранцами, и до тех, кто закончил свою жизнь тут, в Столице, когда мы стали дезертирами и мятежниками.

И много их было, слишком много…

* * *

Геррат смотрел на меня с недоверием и восхищением, так наверняка биолог созерцает крысу, не только прошедшую лабиринт с первого раза, но и не ставшую есть отравленное мясо. Усики свои он гладил не переставая, и я понимал, что свежеиспеченный легат нервничает.

Встретились мы на ВПП, у него за спиной стоял только что опустившийся вертолет с эмблемой контрразведки на боку.

— Вот, — сказал я, и протянул Обруч. — Этот предмет мне больше не нужен. Работает. Проверено.

— Я вижу, — Геррат перевел взгляд уже за мою спину, где Юля что-то втолковывала Сашке, а та недовольно бурчала в ответ.

Взяв Обруч, он несколько мгновений придирчиво его осматривал, но потом кивнул и передал ординарцу.

— Теперь я хочу, чтобы ты выполнил свое обещание, — продолжил я.

Тут произошло нечто более удивительное, чем появление трехголового огнедышащего змея на Красной площади — прожженны офицер контрразведки смутился, глаза его забегали и он принялся совсем по-человечески чесать в затылке.

— А ты конкретно уверен? — спросил он. — В этих обстоятельствах… Табгун мертв. Новым Гегемоном станет Даргуб, и твоя жена может занять положенное ей место при дворе. Если уж даже твои рядовые получат каждый центуриона, то ты…

— Нет, я уверен, — перебил я его.

— Мы уверены, — Юля оказалась рядом со мной, и Сашка, которую моя жена держала за руку, хмуро уставилась на желтолицего дядю с усиками. — Я не хочу ничего из этого. Убирайте.

И она протянула руку, над запястьем которой высвечивал невероятно большое значение браслет-классификатор.

— И с меня, — я повторил ее жест.

— Ну, что же… — Геррат обещал мне не просто физическое