среди медсестер, то Чанчунь заняла бы в нем последнее место по смазливости личика. И в то же время от нее исходило нечто настолько притягательное, что она была единственной, кого бы он оставил.

Сегодня девушка выглядела встревоженной. Меньше шутила, чаще опускала глаза. Вот и поднос с едой чуть было не опрокинула — на пол слетели только салфетки. Тарас отреагировал, словно ниндзя — проворно склонился на бок и поднял их искусственной рукой. Девушка смущенно поставила еду на столик и тяжело вздохнула.

— Что-то случилось? — спросил Тарас.

Чанчунь подняла голову так, будто хотела, чтобы своенравная слеза закатилась обратно. Всхлипнула и покачала головой.

— Нам нельзя расстраивать пациентов. — попыталась улыбнуться сквозь непослушные слезы.

— Да какой я пациент, Чанчунь! Скоро выпишут!

Чанчунь родилась в далекой глухой провинции. Боги Поднебесной подарили ей красоту и родители приняли это со смирением. Они понимали, что придет момент и их дочь заберут, как это было во все времена. Но успели подарить ей столько доброты и тепла, что Чанчунь всегда хотела вернуться в родную деревню. Когда в восемнадцать лет ее забрал в свою "команду" крупный местный бонза, она пообещала помогать семье до тех пор, пока будет жива.

Как ей удалось год назад сбежать от похотливого чинуши, Чанчунь решила не рассказывать. Уверила, что ей просто повезло и она нашла работу в этом центре. Тут все совсем по-другому — хорошие люди, спокойная и интересная работа. Но обиженный начальник не смирился с тем, что его обманула какая-то сельская девчонка. И вот вчера она узнала, что родной дом сгорел, а родители были вынуждены покинуть родную ферму из-за гонений со стороны местных властей.

— Это устроил он! — Чанчунь закрыла лицо руками, не в силах сдерживаться дальше.

— Можешь найти его здесь? — Тарас указал на дерево госслужащих Чиная, раскрытое на всю белую стену.

Чанчунь сменила язык интерфейса на родной, проворно полистала, раскрывая нужные ветки властной иерархии. На экране замельтешили замысловатые иероглифы. В конце концов экран растянуло пухлое лицо провинциального руководителя. Тарас ничуть не удивился тому, что оно имело схожую с рукраинскими паразитами "печать бюрократа". Так Тарас определил про себя неуловимые, но очень схожие черты лица, присущие всем канцелярским крысюкам — благо за это время насмотрелся на них до тошноты.

Прозвенел звонок и Чанчунь встревоженно выпрямилась — кто-то вызывал ее по коммуникатору.

— Извини, Тарас! Мне пора идти!

И выпорхнула из палаты.

Тарас остался наедине с похотливым самодуром. Гуожи Яо. 55 лет. Руководит небольшой провинцией в срединном Чинае. Тарас включил анимацию игры и вот уже этот невысокий кабинетный червь ползет в гору, тревожно оглядываясь на Тараса. Кулаки рукраинца налились свинцом. Приступ агрессии к очередному социальному паразиту вновь овладел Тарасом. Неважно, где находится бюрократ, ему не уйти от возмездия! Рукраинец полез за Гуожи на гору, не упуская его из виду. Но вдруг сверху стали падать камни. Тарас пригнулся и заметил, что на горе стоят несколько человек. Кто-то машет руками своему начальнику, а кто-то метит в Тараса очередным камнем. Хорошая защита! К тому же… Стоп! Тарасу пришла мысль о том, что все это неправильно! Почему игра показала Гуожи в таком экзотическом месте? Он что — действительно лазит в рабочее время по горам? Хотя, кто их знает — этих чинайцев? Может и лазит!

Пришлось отступить. Игра опять вернулась к аватарке клерка, а Тарас раскрыл рядом базу знаний AntiBureauCreate, отфильтровав только чинайский контент. Объем информации был невелик, по сравнению с тем, чего можно было ожидать от двухмиллиардного народа. Разнообразным, ветвистым, но как-то маловато для такой большой страны. То ли здесь не хватает настоящих ТОПов, то ли что-то с Чинаем не так. Лю Чен как-то обмолвился, что процент бюрократов в Чинае теперь самый низкий в мире. Но все равно их больше, чем в любой другой стране. И людей, страдающих от своеволия аппаратчиков в разы больше! Неужели им все нравится? Или так сильно их держат в узде? Рой вопросов вскружил голову Тараса. Он порылся в статистике игры по Чинаю и с сожалением узнал, что, кроме самого низкого процента чиновников на душу населения, в Чинае также самый низкий процент их убийств. Всего-то 4 процента. И это за шесть месяцев! Тогда, как в Рукраине давно перевалил за 40! В соседней Укроссии за 60 %. А в Неграфрике так и вообще приближается к полной победе. Странно, что негры оказались самыми настойчивыми! Неужели больше нас понимают, что такое справедливость? Как-то не верится. Тарас не был расистом, но все же считал чернокожих отсталыми людьми. Ну, что они сделали для развития человечества? Никаких открытий, никаких трогательных произведений в литературе или музыке? Рэп? Тарас любил рэп, но это музыка не для души. Больше похожая на ритуальные танцы у костра. Чем собственно и занимались в Неграфрике совсем недавно. А может и сейчас. Тарас пожал плечами. Какой-то бред лезет в набирающие силу мозги. Надо бы научиться контролировать. Ладно! Что там с неуловимым Гуожи Яо?

#

Гуожи Яо вместе с тремя охранниками взывали о помощи на дне глубокой ямы. Высокие деревья плотным кольцом закрывали солнечный свет, а яркие отблески огня на листьях сгущали напряженное беспокойство пленников — на дне ямы пылал костер. После того, как удалось заманить бюрокраста в такую нехитрую ловушку, Чанчунь опрокинула бочку с арахисовым маслом, из которого жители села варили кондитерскую массу для городской мануфактуры. Той, что была в собственности Гуожи Яо. Тонкий ручеек медленно заполнял последнее прибежище большого начальника и его верных секьюрити. Минуту назад Чанчунь хладнокровно бросила в яму факел и теперь наблюдала как четверо некогда вальяжных мужчин проворно цепляются за выступы обрубленных кореньев, чтобы убежать от жарких языков огня. Гуожи оказался на удивление самым прытким. Еще немного и он достал бы до края ямы. Взгляд, полный молчаливой мольбы, на секунду встретился со взглядом девушки. Чанчунь крепко сжала вдруг появившийся в руке камень и с силой бросила его в лицо своего истязателя.

Лю Чен застал Тараса и Чанчунь за последними мгновениями расправы. Чанчунь с выражением дикой ненависти на лице, чего Лю Чен никак не ожидал от кроткой медсестры, злобно выкрикивала проклятия и тряслась от бешенной пульсации в жилах. С Тарасом-то все понятно, а вот Чанчунь! Милая, способная и смышлёная девушка вдруг превратилась в бессердечного монстра с красными от злобы глазами.

Лю Чен сделал жест раскрытой ладонью, будто смахнул наваждение, и экран вдруг погас.

— Вы что это?! — рыкнул Лю Чен.

Тарас уверенно