— Но блокнот… — не унимался я.

— Макс, если ты сейчас же не заткнешься и не пойдешь наверх вместе с веселой компанией, клянусь, я оштрафую всех троих на десять процентов памяти. Хочешь проверить?

Я нервно сглотнул. Проверять не хотелось, уже наблюдал, как по приказу Коула отняли пять процентов. Человек тогда свое имя даже забыл.

— Вернешься потом, — смягчился Змееносец уже на выходе. — И найдешь что тебе надо. А пока придите в себя, недоумки.

— Тоталитаризм! — негодовал Стефан, который все же взял с собой дурацкий шлем.

Ханна и Коул проследили, чтобы мы зашли именно в свои комнаты, а не куда-то еще.

— С днем рождения, — сказал я Дану, перед тем как подняться к себе.

Тот улыбнулся в ответ, но скорее машинально. С тревожащим оттенком печали. В себя он так и не пришел.

Я упал спиной на кровать, отчего в оставленной Стефом коробке звякнули бутылки.

Позволил втянуть себя в это безумие, ну что за идиот.

Хорошенько протерев уставшие глаза, я подумал, что было бы неплохо поспать, и раскинул руки. Тогда-то позади донесся едва слышимый стук балконных дверей.

Я немедленно сел и с бьющимся сердцем уставился на темную фигуру.

— Хороший слух, — довольно похвалил он. — Впрочем, если бы я хотел, ты бы и не заметил. Так что не обольщайся.

Это был звезда. В темной потертой шинели, грязных сапогах и бордовом шарфе, скрывавшем половину лица. Узкие хитрые глаза оценивающе глядели на меня из-под красных бровей. От его появления комната наполнилась почти неуловимым запахом дыма и свежего ветра.

— Мастер Опаленный сказал, что мне предстоит скучная работа, — хмыкнул эквилибрум, не дав мне и слова сказать. — Ну, поглядим.

— Поллукс? — Я изумленно вскочил. — Тебя послал Поллукс?

Меня все еще шатало, я едва не упал — на подкосившихся ногах врезался в дверцу шкафа.

Незнакомец усмехнулся. Хрипло, но добродушно, без всякой издевки.

— Ого! Малой, ты что, дурмана нахлебался?

Дождавшись, когда я наконец приму почти гордое вертикальное положение, он деловито зацокал языком:

— Ну-ну, так не пойдет.

— Ты ведь должен помочь мне с Сарой, так? — спросил я.

Эквилибрум быстрым движением сунул мне бутылек. В том плескалась прозрачная жидкость с осадком порошка.

— На. Глотай залпом. Времени мало, а мне нужна вся твоя сосредоточенность.

— Что это?

— Правило первое! Делай что я скажу. Иначе либо умрешь по глупости, либо я уйду. Второго шанса не будет в обоих случаях. Понял?

Желания глотать что-то неизвестное было мало. Но терять возможность спасти Сару — еще меньше. Я выпил все без остатка и тут же согнулся в приступе кашля. По каждой мышце пробежал мандраж. Следующие два выдоха изо рта вываливались легкие облака пара. Заслезившимися глазами я уставился на звезду. Тот удовлетворенно кивнул.

— Отлично, очистку ты пережить смог, уже на что-то, видно, способен, малой.

Как только я разогнулся, то понял, что мысли прояснились, голова очистилась. Даже усталость как рукой сняло.

— Правило второе: меньше лишних вопросов. Нам нельзя тормозить.

— Но как…

— Малой, ты глухой? Мастер Опаленный, конечно, предупредил, что ты не очень сообразителен, но про отклонения со слухом умолчал.

Я недовольно замолк, а он продолжил:

— Правило третье: шевели мозгами побыстрее. И ногами тоже. Не поспеешь за мной или за ходом мысли — сам виноват.

— Но куда мы пойдем?

— Туда, где тебе лучше не появляться в таком виде, — сообщил эквилибрум, пристально глядя на мои брюки и рубаху. — Там не поймут. У тебя есть что-то другое? Не так привлекающее внимание к тому, что ты родился на бренной планетарной почве?

Я пожал плечами:

— Форма протектора.

Он смиренно закатил глаза, но все же кивнул:

— Ладно. На таком голяке и щепка — меч. Переодевайся. Побыстрее.

Я удалился в ванную, где надел форму как никогда быстро. Даже пуговицы на мундире не до конца застегнул, а уже вывалился назад. В это время эквилибрум скучающе пролистывал одну из моих инфор.

— Ты так и не сказал, как тебя зовут, — намекнул я.

— Думаешь, что уже достоин знать мое имя? Я‐то твое не спрашивал. Не потому, что не достоин. Мне просто без надобности. Ладно-ладно, не будь таким хмурым. Я Габиум Тихий Луч.

— И работаешь на Поллукса.

— Я внештатный ценный сотрудник, — поправил Габиум. — И не только в «Белом луче». В разных местах, так скажем.

— И ты поможешь мне спасти Сару?

— Возможно. Если не будешь глупить.

— Тогда идем к ней! — заволновался я и дернулся к выходу, но тут же остановился от его кряхтения.

— Малой, ты уже глупишь.

— Куда же?

В ответ он указал пальцем на черное ночное небо:

— В мир, конечно же.

— Погоди… — оторопел я. — За небеса?..

— Разумеется.

— Но… ведь…

— Всепроникающий Свет, ты нарушаешь все три правила разом и осложняешь мне работу! — возмутился он, глядя на похожий на часы предмет.

Габиум нажал на него, раздался отчетливый тик. Он протянул мне спрятанную под перчаткой руку.

— Сейчас или никогда, малой.

Сердце долбилось в груди, выбивая воздух из легких. Глупо. Как глупо. Не продуманно.

Отпихнув все эти мысли как можно дальше, я схватился за его ладонь и уже через секунду ощутил, как тело рассыпалось на атомы. Под бледным лунным светом и в отблесках зеркал их уносило прочь. К звездам.

Глава XXII

Ты, герой ушедших эпох

Столица префектуры Роштамм не раз переносилась за все минувшие эры. Планетары умирали, их планеты со временем рушились от звездных коллапсов, войн или просто от древности. Теперь главный полис Вивру располагался в Третфоновой системе и покрывал лишь десятую часть небольшой планеты Шет, второй от алого светила. Столица была пустынна, как и все в префектуре. Строения разбросаны далеко друг от друга, едва ли можно было отыскать плотно заселенные области больше пары сотен квадратных километров. Один ржавый песок и хребты высоких белых гор под шапками облаков, сплошное уныние. Оттого до странности вычурно смотрелась светлая и чистая крепость генума Ятджой. Зербраг был озадачен их решением встретиться в столичном полисе, а не на родовой планете. Ему оставалось лишь предположить, что Роштамм так растерял материю, что и планеты были в дефиците.

И все-таки вокруг крепости формировалось подобие полиса, с мощеными улицами, площадями и мостами, а в воздухе потоками скользили не только люминосы, но и ладьи.

Зербрага проводили внутрь вместе с Юферией и несколькими стражниками, которым он являлся Доминумом.

— Имперума Всепроникающего Света зовут Эстесса ат Ятджой, — тихо чеканила Юферия, напоминая подробности Зербрагу. — Она удостоилась этой чести пять Генезисов назад. Дочь Кестегема Угольного и Луврии Яснозенитной…

Она перечисляла множество ненужных деталей из их жизни, но Зербраг не обрывал