— Во уроды! — сплюнул я за стену и отдал команду начать сражение. — Мочи казло-о-ов!

Фюи-и-ить! Десятки камней взвились в воздух. Стреляли и пращники и некоторые Копейщики, коим Рабы успел сплести пращи. Крепостная стена вскипела от визжащих Бесов.

Но залп потонул в накатывающей лаве. Если кто-то и упал, то его быстро поглотили набегающие толпы улюлюкающих нуразгов.

Раздался хлопок. Один, другой, третий… И впереди кочевников, уже почти приблизившихся к стене, возникли изломанные фигуры Боргов. Их было больше десятка.

Но самое удивительное произошло потом. Отдаленно напоминающие Укоренителя существа размахнулись и щелк, щелк… Руки-хлысты, удлинившись, впились в края стен! Борги напряглись и натянули их словно канаты. Я глазам своим не поверил, увидев, как по ним, искусно сохраняя равновесие, полезли кочевники!

О яйца Экибастуса!

— Руби их, робята! — крикнул я и подкрепил приказ мысленным образом. А сам, показывая пример, бросился к ближайшим «щупальцам».

Й-э-эх!

Моя секира с силой обрушилась на зацепленный конец борговой конечности. Уже взобравшаяся на импровизированную «лестницу» парочка кочевников, с криком полетела вниз. К сожалению, высота тут была никакущая, да и их собратья внизу стояли так плотно, что неудачников просто приняли на руки.

Я быстро окинул взглядом фронтон стены. Пока обстановка опасной не выглядела. Да, лучники противника подавили наших стрелков, но большие булыжники, что мы заготовили для метания вниз, собирали обильную жатву. По десятку Боргов быстро карабкались бородачи, показывая чудеса эквилибристики, но сойти на стену им было нелегко. Там их сразу принимали на поруки по полудюжине копий на рыло.

Прикрывшись щитом, в который тут же вонзилось несколько стрел, я выглянул из-за зубца и послал ублюдкам парочку горячих приветов, целя в древообразных монстров.

Первый огненный шар, наткнувшись на какую-то защиту, огненными каплями стек по морде слегка поморщившегося Борга, но второй, ударил его в грудь, залив огнем до кончиков ушей. Монстр тонко вскрикнул и охваченный пламенем рухнул в гущу кочевников.

Жаль, что у нас не было возможности заготовить какой-нибудь аналог вскипяченной смолы. Уверен, что она пришлась бы как нельзя кстати.

Бам!

Шальная стрела ударила по шлему, и устремилась в небо. Я, погрозив супостатам кулаком, спрятался за зубцами, схватил увесистый камень, размером с две моих башки, и швырнул его за борт. При такой скученности внизу, он не мог не найти себе жертву.

Прошло еще десять минут невнятной возни, перемежающейся периодическими накатами штурмовиков и шум и гам снаружи начал стихать.

Я осторожно выглянул из-за зубца. Моя рогатая башка и так вызывала нездоровый интерес у лучников нуразгов. Следовало быть аккуратнее.

А кочевники-то, оказывается, сваливают!

Отстреливаясь, они быстро выходили из зоны поражения камнями. Борги ковыляли последними, злобно щерясь морщинистыми мордами и таща трупы.

— Ура! Победа! — заорал я и Бесы, вместе с взволнованно стоящими внизу собачками, поддержали меня торжествующим воем!

Я показал кагару Адыку «фак», но он, кажется, не был особо расстроен итогом первого столкновения.

Вы получили 36 единиц Маны Крови.

— сообщила система.

Учитывая, что за каждого нуразга давалось 2 единицы, получалось, что ублюдки потеряли менее двух десятков человек. Вдвое больше, должно быть, были ранены. Млять, честно говоря, я надеялся на несколько более лучший результат. Даже тот Борг, что я поджарил, видимо, выжил. Этих уродов нужно было убирать в первую очередь.

Что ж, разведка боем для кочевников прошла достаточно неудачно. Импровизация с Боргами явно не удалась, зато они неплохо разузнали наши возможности. Но и я увидел свои проблемы. Если Бесы-Воители показали себя весьма неплохо, то пращники просто никуда не годились. Чтобы свалить замотанного в плотный бурнус бородача — нужно было попасть ему в башку. Оставалось надеяться, что при дальнейшем развитии, у меня все-таки появятся настоящие стрелки. Также и казавшиеся столь грозными Сторожевые Башни — до появления у меня лучников — будут совершенно бесполезной шнягой.

К ночи напряжение, что держало меня в когтях со вчерашнего дня, несколько отпустило. Приступ кочевников не показался особо опасным. Не сомневаюсь, что у них в загашнике припасено еще пару сюрпризов, но коли так продолжится, нам хватит нескольких дней, чтобы сравнять силы. Все потому, что мои противники люди. Чтобы вывести из строя человека — достаточно удачно попасть в него камнем или просто шваркнуть копьем посильнее. Был воин — а стал обуза. Раненный Бес же, переночует в своей Хижине и назавтра уже и забудет, что накануне кто-то проткнул его копьем насквозь!

Увы, как бы это цинично не звучало, местные, не соперники Детям Дутура и их армиям. «Отбор» дает нам слишком большое преимущество. Нужно только время…

Единственное, чего я опасался — так это магия. Она могла случайным образом качнуть чашу весов на сторону нуразгов. Со всей этой кутерьмой, которой я ежедневно забиваю себе мозг, у меня так и не дошли руки обстоятельно расспросить Сидраха — единственный информационный источник, что был у меня в руках. Пока что магию нуразги не применяли, хотя я прекрасно помню тот огненный шар, что едва не накрыл нас с Барбоссой, во время моего чудесного спасения из плена.

Ах да, были еще и пленные, но героические сволочи, предпочитали дохнуть, но не говорить. По крайней мере, на нужные мне темы и в нужных масштабах.

В Дыре царило приподнятое настроение. Я вдруг пожалел об отсутствии алкоголя. Не факт, что он вообще подействует, что на моих подопечных, что на мое меня, но стоило хотя бы попробовать! Увы, как ни странно, ни самгары, ни нуразги о таком способе высушивать себе мозги и не слыхивали.

С трудом я отыскал Сидраха. Причем, отыскал в удивительной кампании, занятым удивительным занятием.

Пристроившись на парапете Чана, он оживленно беседовал с Барбоссой.

— Чем это тут вы заняты, орлы? — вопросил я таинственных переговорщиков.

Самгар потупился и как-то даже виновато произнес:

— Барбосса предлагает организовать рейд за Рубец.

— За Рубец? А зачем? И почему это ты пришел к Сидраху, а не ко мне?

Я не то чтобы был обижен, просто не догонял логики поведения моего верного пса.

И вновь за потупившегося Капитана Гончих ответил самгар.

— Он переживает за промах…

С минуту я пытался въехать в происходящее. Переживает? Переживает, твою мать?!

— Да ты что, офонарел, сраная скотина? — е-мое… Я сам офонарел от своей ярости, что булькнув где-то в кишках, вдруг вырвалась наружу неудержимым потоком. — Ты долбанный полутонный монстр, ты боевой командир, и ты, «*лядь» «переживаешь»?