естественной составляющей природных процессов. «Удивляться им можно, но бояться их не следует» («Сюнь-цзы», 17.7). Дождь (или засуха) продолжится независимо от того, станцуете ли вы танец дождя.

Вместе с тем философская позиция, которая в корне отрицала причинно-следственную связь между делами человеческими и путями небесными, была лишь гласом вопиющего в пустыне. Как будет видно из следующей главы, в Древнем Китае решительно доминировало представление о неразрывной взаимосвязи человеческого и природного миров. Природа реагирует на человеческие поступки, а они, в свою очередь, влияют на природу — пусть даже реакции Небес кому-то кажутся непредсказуемыми и загадочными. Возвращаясь к разговору о религиозной стороне жизни, приходится признать, что принятие этой взаимосвязи было скорее нормой, чем исключением. Цель религиозных практик состояла не столько в том, чтобы найти доказательства существования незримых сил, лежащих за пределами обычного человеческого восприятия, сколько в том, чтобы определить, когда полученные из спиритуального мира знаки уместно и необходимо считать достойными внимания — и действовать в соответствии с ними. Эксцессивные, нетрадиционные и мистические культы редко порицались по идеологическим или богословским соображениям. Об этом свидетельствуют, в частности, труды таких их критиков, как Ван Чун (ок. 27 — ок. 100), Ван Фу (90–165) и Ин Шао (ок. 140–204), живших в поздний период Хань. Будучи искушенными знатоками религиозных верований и традиций своего времени, они также имели возможность ретроспективно анализировать истории о том, как люди общались со сверхъестественным до Конфуция или даже раньше. С одной стороны, многие практики отвергались этими мыслителями как простонародные суеверия. Но, с другой стороны, сам факт существования спиритуального мира признавался ими или, по крайней мере, не ставился под сомнение. Их нападки на институциональную религию были обращены не столько против духов, сколько против общественных последствий тех усилий и затрат, которые вкладывались в их почитание. Здесь уместно процитировать одно из многочисленных сетований Ван Чуна, изложенных в его трактате «Критические рассуждения»: «Люди создают идолов, которые должны служить мертвым в гробницах, и заполняют гробницы пищей, чтобы задобрить духов. Это распространилось так широко, что некоторые люди доводят семью до разорения и тратят все свои запасы, чтобы сложить их в гроб к умершим» («Лунь хэн», 67)[108].

Смерть и бессмертие

Есть много способов «умереть, но не быть забытым» («Дао дэ цзин», 33). Сюй Гань (171–218), философ эпохи Хань, утверждал, что можно достичь бессмертия за одну человеческую жизнь, поступая гуманно («Чжун лунь», 14). Однако для человека, умершего физически, но продолжающего существовать социально в качестве предка с именем и репутацией, такая жизнь продолжается ровно столько, сколько его помнят и чествуют живые потомки. Некоторые правители и знатные люди Древнего Китая полагали, что общественного бессмертия недостаточно. В источниках эпохи Сражающихся царств нередко фигурирует богиня, обладающая властью дарить вечную жизнь. Это Си-ван-му — Владычица Запада (см. илл. 6.1). «Никто не знает, где ее начало и где конец», — замечает Чжуан-цзы («Чжуан-цзы», 6.3). Легенда гласила, что Владычица Запада живет в горах Куньлунь, на западном краю мира, откуда она контролирует действие космических сил. Те, кому посчастливилось встретиться с ней, могли обрести вечную жизнь; паломничества и встречи такого рода описывались в литературе того времени. В росписях гробниц эпохи Хань она предстает восседающей на драконе или тигре, иногда — на вершине космического древа или столпа, на голове ее корона, а вокруг — символические животные: заяц, толкущий в ступке травы бессмертия; лягушка на Луне; трехногая птица на Солнце; девятихвостая лиса (девятка считалась счастливым числом). По сообщениям хронистов, стихийный всплеск популярности этого божества наблюдался после великой засухи III в. до н. э., но тем не менее основное амплуа Си-ван-му всегда было связано с погребальным искусством. На сохранившихся изображениях ее иногда сопровождают Фу-си и Нюй-ва, мифическая пара с телами пресмыкающихся, — на заре времен именно они упорядочили Вселенную и восстановили мир из хаоса.

Илл. 6.1. Си-ван-му. Графическое изображение из гробницы в Инань, провинция Шаньдун, Восточная Хань

Восточный предел китайского мира тоже ассоциировался с раем бессмертных. Где-то в морях за полуостровом Шаньдун лежал Пэнлай — Восточный остров. Поднявшись на вершину горы Тайшань в редкий ясный день, можно было мысленно представить крылатых существ, резвящихся в облачной дымке над побережьем в трехстах километрах к востоку, или же, подражая Первому императору, можно было отправиться на остров Чжифу недалеко от Яньтая, чтобы попросить бессмертных о приглашении в их ряды[109]. У бессмертных есть крылья, они питаются финиками и нефритовой пылью, они пьют ветер и едят росу, а не зерно; они выращивают грибы и персики бессмертия и отправляются в космические путешествия на колесницах, запряженных драконами и фениксами. Цинь Шихуанди строил высокие башни и навесные переходы между своими дворцами, чтобы быть поближе к ним. Однажды он снарядил морскую экспедицию, отправив несколько тысяч непорочных юношей и девушек в странствие по восточным морям в поисках эликсира бессмертия. Дети утонули, а сам император скончался, не дожив до пятидесяти лет.

Первый император покровительствовал специалистам, которые обучали его алхимии и искусству обретения бессмертия. По иронии судьбы он умер, осваивая соответствующие навыки, — скорее всего, отравившись таблетками киновари, в которых содержалась ртуть. Наряду с приемом алхимических смесей тем, кто чаял вечной жизни, рекомендовалось носить или глотать нефрит. Некоторых ханьских правителей хоронили в нарядах из сотен нефритовых пластин, сшитых золотой нитью (см. илл. 6.2). Их телесные полости — так называемые «девять отверстий», включавшие глаза, уши, рот, ноздри, гениталии и анус, — закупоривались нефритовыми пробками, поскольку считалось, что это удержит внутри жизненную энергию ци. Но вкладывать нефрит в уста мертвых могли позволить себе только те, кого не беспокоило отсутствие еды в устах живых. Несмотря на наличие свидетельств, подтверждающих бальзамирование покойников в Центральной Азии, в самом Китае эта традиция не прижилась: на сегодняшний день удалось обнаружить лишь несколько мумифицированных тел. Коммунисты забальзамировали тело Мао Цзэдуна, но сам он об этом не просил.

Илл. 6.2. Нефритовый погребальный наряд Чжао Мо, правителя Наньюэ (ум. в 122 г. до н. э.)

Курильницы для благовоний, по форме напоминавшие окутанные туманом горы, временами использовались для того, чтобы войти в транс, позволявший временно унестись в мир бессмертных (или, заметим, просто почувствовать себя обкуренным). Желая продлить себе жизнь, люди соблюдали диеты, занимались даосской йогой, предавались сексуальным упражнениям. В ханьских текстах на медицинские темы, имевших характерные названия, например «Как поддерживать жизнь» или «Как воздерживаться от зерна и питаться ци», приводятся рецепты, помогающие укреплять физическое благополучие и избегать болезней. Сыма Цянь рассказывает о некоем Чжан Цане, отставном чиновнике