Из мешка высыпалось штук двадцать электрических дубинок типа«ПК-610», в самой Германии запрещенных и производившихся дойчами исключительнона экспорт. Понятно, он был один такой, мешок, подложенный, чтобы у «грузчиков»осталось впечатление, будто они догадались о характере груза. Не убирать жевсех, в самом-то деле…

Они с «майором» и Янушем минут пять старательно препирались,выясняя, должен ли кто-нибудь из представителей всех трех звеньев цепочкипересчитывать дубинки в мешке, и кто именно. Решили, что никто не должен. Грузизмеряется в мешках, и баста. Футляры с дубинками собрали, мешок завязали иотложили в сторонку (все трое и так знали, что он не входил в счет).

Ручаться можно, ни у кого из «грузчиков» подозрений невозникло. Даниловские ребята проделывали те же операции в этом же месте, и неединожды. Правда, в прошлые времена грузы были самыми безобидными.

Принято считать, что контрабанда – это непременно нечтоэкзотическое или по крайней мере запрещенное к ввозу-вывозу: наркотики, оружие,цветные и редкоземельные металлы. Так тоже бывает. Редко. Гораздо чаще идущая вРоссию контрабанда являет собой товар самый безобидный и прозаический: вагоныфранцузского коньяка, трудолюбиво изготовленного где-нибудь под Краковом,пресловутый спирт «Ройял», выгнанный из датских опилок, американские сигареты,сработанные из отбросов турецкого самосада египетской мастеровщиной, наконец,жвачка, даже химическая «пепси». Весь фортель в том, что себестоимость у этого«товара быстрого оборота» обычно ниже низкой, и, если не платить таможенныхпошлин, прибыль получается вовсе уж баснословная. Потому и гонят нелегально… Ивсе это идет такими потоками, что превращается не в контрабанду даже – в самые нормальныегрузоперевозки, подпитывающие торговлю и экономику десятка стран.

Здесь же, в Минске, Данил с Каретниковым лицезрели как-то поящику элегантного таможенника, демонстрировавшего зрителям сумку с несчастнымидвумя десятками черно-красных газовых баллончиков, только что перехваченныхбдительными стражами границы. Пикантность заключалась в том, что оба только чтоотправили в Сибирь грузовик, под завязку набитый картонными новенькими ящикамииз-под телевизоров «Минск» – но все ящики были загружены такими же точнобаллончиками, о которых таможня почему-то не узнала…

Часа через два все было кончено. Мешки пересчитали, и ещераз пересчитали, когда их грузили в фургоны. Солдатики, подхватив автоматы,рассредоточились по всем трем будкам, майор попрощался за руку с обоимибратцами-славянами (сам он, судя по некоторым признакам, к таковым определенноне относился), прыгнул в кабину переднего грузовика, и караван выехал в ворота.Данил взял рацию, настроился на волну таинственного Егеря и сообщил:

– Три – восемь – три.

– Ноль, – столь же скупо отозвался Егерь.

И все. Теперь ни Данил, ни Януш ни за что больше неотвечали. Теперь отвечал «майор» – каждым дециметром шкуры. Вот и все. Состороны кажется невероятно просто. Если вы не знакомы кое с какой статистикой,как криминальной, так и шпионской, и не знаете, что девятеро из десяти сыплютсякак раз на контакте, на встрече, на п е р е д а ч е…

Януш принес пластиковый опрыскиватель с баллончиком сжатоговоздуха. В большой баллон, привинчивающийся снизу возле самого дула, набралиобыкновенной воды из-под крана в сторожке и размешали в ней с пол-литра чистогонашатырного спирта. После чего старательно опрыскали бока цистерны – и черныебуквы-цифры иностранной маркировки мгновенно размылись, потекли вниз мутнымиручейками. Черт его знает, что там такое было подмешано в краску, невыдержавшую разведенного нашатыря – да это и неинтересно, если вы неувлекаетесь химией. Они не увлекались.

Главное, никаких концов отныне не найти. Таможенных границмеж Беларусью и Русью вот уже два месяца как не существует. Лишь где-нибудь вМоскве вдруг обнаружится, что цистерна с этакой-то маркировкой пропала неведомокуда. Но поскольку хозяин так и не объявится и никто не станет молотить кулакомпо столу в эмпээсовских кабинетах, требуя, чтобы ему немедленно возвратилиутраченное добро, поиски будут вялыми. Если вообще будут. Бесхозную цистернубез всякой маркировки завтра утром закатят на сортировочную вместе с пустымивагонами, там она и останется, если кто-то рачительный не приберет вскоре крукам. Никаких следов радиации или химической отравы в ней не найти при самомвдумчивом исследовании, потому что ничего подобного в ней не возили отроду.Согласно документам, доставленные в адрес фирмы «Княжич» в этих двух товарныхвагонах ликеры и водка ушли в Россию. А сама фирма «Княжич» вдруг решилапрекратить свою деятельность. Поскольку она ничего никому не должна, ее кончинане вызовет ни малейшего шума. Владелец, гражданин Российской Федерации, туда иукатит. Склад будет возвращен арендодателю, местные работяги, люди абсолютнонепосвященные, потеряют работу. Пан Януш со своими частными детективамивернется на родину пассажирским поездом, а вслед за ними более запутаннойдорогой отправится их снаряжение. Овчарка не пропадет – ее отвезут на склад второйфирмы, той самой, которую жалко гораздо больше, и потому ей суждено процветатьпо-прежнему. А даниловская команда почти в полном составе немедленно вылетитдомой. Так как никаких отходов в природе никогда не существовало, они нигде ине всплывут. Финита. Считайте процент…

Данил вернулся в сторожку, сел, привалившись к стене, ощущаяблаженную легкость во всем теле. Януш Орлич извлек плоскую бутылку экспортной«Зубровки» с желтой пробкой-стаканчиком. В сторожку бесшумно проникла овчарка,присела в уголке и притворилась, будто ее вовсе не интересует колбаса,завернутая в мятую газетку «Не».

Бывшие охранники отвергнутых историей генсеков опрокинули попервой – не закусывая. Еще посидели, блаженно ожидая, когда хмель растечется пожилочкам ублажающей волной. Налили по второй, кинули овчарке кусок колбасы изхорошего мяса, какую простой народ как не видел прежде, так не видит и теперьпо причине ее малочисленности и многочисленности народа. Опрокинули по второй.Закурили. Вплотную приблизилось святое время застольного разговора, и Данилначал первым:

– Ну вот что, пане капитане, есть интересное дело…

…Слежку он заметил почти сразу же, едва вышел из невидногопятиэтажного дома в Серебрянке, где на первом этаже и располагался офисбезвременно усопшего «Княжича». Много раз писано и сказано, что людейопределенных профессий выдает взгляд – но так оно, между прочим, сплошь и рядомобстоит в реальности. То ли нервы еще не отошли после ночной работенки, то ли впоследнее время меж некой дичью и неким охотником проскакивает в воздухеэлектрическая искра…

Данил не мог ошибиться. Тяжелые взгляды в упор из стоявшейнеподалеку вишневой «семерки» прямо-таки обожгли – и моментально ушли всторону, как соскальзывает капля с бильярдного шара. Трое. Двое на переднем,один, соответственно, на заднем, а больше он ничего не рассмотрел, потому чтонаправился к своей «Волге» как ни в чем не бывало. Садясь, толкнул Степашуногой. Тот понятливо опустил веки и медленно вывел машину на улицу.