Слитки серебра и золота складывались на железные полки и прочные железные столы. Казалось, это добро только и ждало, чтобы кто-то вынес его наружу.

Похоже, существовало лишь два способа проникнуть без дозволения внутрь – высадить дверь или проделать взрывом брешь в стене. И то и другое повлекло бы за собой тревогу и мгновенное появление солдат и надсмотрщиков за рабами.

Рикус углядел тайник, где хранили мешки для верчения. О них нам любезно рассказал инспектор, когда кожа на его пятках покрылась волдырями. Отчеканенные серебряные и золотые монеты ссыпались в мешки из грубой ткани – для уменьшения веса серебра и золота в сравнении с номиналом. Эта мошенническая уловка называлась верчением. Специально нанятые люди часами трясли и вертели мешки с монетами. Те тёрлись друг о друга, и хотя вес каждой отдельно взятой монеты изменялся незначительно, практически незаметно, на холстине оседала серебряная и золотая пыль. Когда через верчение проходили тысячи монет, количество полученного таким образом драгоценного металла оказывалось весьма существенным. На некоторых мешках даже сохранились следы серебряной пыли. Это, конечно, было сущей ерундой, но Рикус вёл себя так, словно выявил неопровержимые доказательства страшных злоупотреблений, и с несчастным помощником управляющего говорил сурово и резко, недвусмысленно намекая на неминуемую тюрьму, а то и виселицу. К тому времени, когда они с Рикусом удалились в кабинет чиновника, бедняга весь позеленел и обливался от страха потом. Через какое-то время мой компаньон вышел и, улыбаясь, подмигнул мне. Помощник же управляющего выскочил из кабинета как ошпаренный и вскоре под тем самым одиноким руфусом был установлен столик, и нас пригласили отобедать чем Единый послал.

– Ну и сколько ты из него выжал? – спросил я, когда мы утолили первый голод. – Небось, хорошо поживился?

Рикус посмотрел на меня искоса.

– Откуда ты знаешь?

– А откуда я знаю, что солнце восходит по утрам? – рассмеялся я. – Ясное дело, что ты не мог содрать хороший куш с бедолаги, готового в ногах у тебя валяться, лишь бы не отправиться в застенок. Но ты, конечно же, изначально намеревался поделиться добычей с напарником…

– Тысячу империалов…

Это, естественно, не сармийские десятинники, но сумма весьма внушительная.

– О Единый! – вырвалось у меня.

При нашей нищете это было целое состояние.

Я быстро произвёл в уме некоторые подсчёты. При скромной жизни этих денег должно было хватить нам обоим на год. Правда, Рикус, имевший привычку вылезать из-за карточного стола, только чтобы завалиться в постель со шлюхой, мог пустить их по ветру за неделю.

– Если мы будем благоразумны…

– Мы удвоим эту сумму ещё до возвращения в лагерь. Эх, в былые времена знавал я одно местечко в Ильме… Уверен, оно и сейчас работает. Три игровых стола и пять самых красивых женщин в Калионе!

Я застонал и закрыл уши ладонями. Встал из-за стола и с разворота пнул опавшую листву. Тут же зажал кулаком рот, чтобы не взвыть от боли. Похоже, под листвой притаился камень, о который я расшиб пальцы на ноге. Присев на корточки, я расчистил листву и увидел большое бронзовое кольцо…

Как ни в чём не бывало вернулся за стол и заговорщическим тоном сказал:

– А ты уже не собираешься грабить этот монетный двор?

Рикус посмотрел на меня с сожалением и покачал головой.

– Друг мой бастард! Вот оно – золото в сундуках. Самая разная монета, отчеканенная для Калиона, Сармы и герцогств империи. Мы можем открыть любой сундук и пересчитать монеты, но как вынести это сокровище за частокол, не имея армии, я не знаю…

– Однажды в детстве я стал свидетелем ужасной казни. Полукровку, сбежавшего с этого рудника с золотыми самородками, поймали и казнили. Перед тем как несчастному рабу отрубили голову, он завопил на высоком: «За самым могучим руфусом ищи подземный ход!»

– И-и-и, – просипел Рикус, вставая из-за стола.

– Я его нашёл…

Мы развили бурную деятельность, пересчитывая монеты из каждого сундука до глубокой ночи. От нашего усердия помощника управляющего едва удар не хватил. Поначалу он всячески намекал Рикусу, что им стоит уединиться, но мой друг игнорировал все его намёки. И когда бедолага обречённо опустился на стул, мой подельник, безупречно играющий роль имперского проверяющего, только ускорился, выстраивая на столе столбики монет.

К ночи он окликнул чиновника и доверительно сообщил, что солдаты должны быть уверены в строгости проверки.

– Достаточно переживаний, мой друг. Идите спать, а я для вида ещё поработаю.

Помощник управляющего закивал и пробкой выскочил из здания монетного двора.

Спустя полчаса после его ухода на воздух выбрались и мы. Голоса стражников слышались вдали. По-видимому, они переговаривались со стражей на воротах.

Я отыскал кольцо, и мы с Рикусом потянули за него. Удалось поднять тяжёлый, обитый медью деревянный щит. Открылся чёрный провал, из которого потянуло сыростью и отчётливо стало слышно журчание воды. Разведывать, что там и как, времени у нас не было.

Мы вернулись в здание монетного двора и стали заполнять мешки для верчения золотом. Только золотом! Монетами самых разных номиналов и чеканки. Потом вытащили мешки наружу и доволокли их к дубу, который руфус.

Принимая от Рикуса очередной мешок, я спихивал его в дыру, в затопленный туннель и надеялся, что мешок упал не в какой-нибудь омут, а в ручей.

Наконец вслед за нашим сокровищем в неизвестное спустились и мы. Рикус прихватил из дома масляный светильник и в тусклом колеблющемся свете я увидел расщелину в скальной породе, древесные корни, свисающие сверху и неглубокий ручей, лишь слегка подмочивший наши мешки.

Мой напарник заверил меня, что поднявшийся ветер заметёт щит, прикрывающий лаз новой листвой.

Мы взяли с собой столько золота, сколько могли унести, и отправились по подземному ходу в сторону рудничных ворот. Минут через десять благополучно выбрались наружу метрах в двухстах от частокола.

– Бросай золото здесь, бастард. Мы ещё не доиграли свою игру…

Он вряд ли мог заметить мой удивлённый взгляд. Вокруг было темно. Но на мой безмолвный вопрос тут же и ответил:

– Мы как ни в чём не бывало вернёмся по подземному ходу назад, прикроем основательно листвой люк, а потом запрём сундуки с оставшимся золотом. Хорошо выспимся, а утром неспешно, чтобы никто не заподозрил нас в краже, уйдём.

Мне оставалось только кивнуть.

Утром мы позавтракали с помощником управляющего, который к первой взятке добавил Рикусу маленький мешочек с золотыми монетами, и спокойно вышли за ворота рудника.

Наши кони паслись там, где мы их оставили. Сняв путы, мы оседлали их и поскакали к нашему лагерю, куда и добрались без приключений.

По прибытии имперского проверяющего и его слугу Рикус отпустил. Наши люди получили по золотой монете, и со всеми нашими лошадьми мы отправились за мешками с золотом.