— Я бы тоже офигел от такого. Дальше что?

— А дальше Игорек, как от шока отошел, принялся обустраиваться на новом месте. Помнишь, ты мне говорил, почему нельзя синтетику из мира в мир с собой таскать? Вот он это все на своем опыте изучил. Большая часть препаратов на полках в труху превратилась, пластиковая мебель вместе с окнами расползлась лужами, в общем — день сюрпризов ему выпал. Уцелело только вот это оборудование из лаборатории. Он же в аптеке не только лекарства продавал, но и сам по рецептам врачей готовил. В общем, завернул Игорь в скатерть эти стекляшки, да и подался куда глаза глядят.

— Понятно. Как он выжил, не зная языка и местных обычаев, даже не спрашиваю.

— А там и не написано. Пишет только, что прожил тут два года, поселился в этом заброшенном домике. Лекарствовал понемногу. Тут, кстати, неподалеку городок рыбацкий есть, местные к нему частенько обращались. А он по окрестностям бродил, травы собирал, микстуры варил. Не спрашивай, как и где язык выучил и прочие подробности, он не записал. А вот как с местным колдуном свару затеял, упомянул.

— Он что, идиот?

— Скорее атеист-материалист. Ни в черта не верил, ни в Бога, а при слове «колдовство» презрительно морщился. Даже свой перенос в Амешт — и то на природную аномалию списал. А так как лечить у него получалось куда лучше, чем у конкурента, то и клиентуру он под себя забрал. Вот колдун и обозлился. Явился как-то вечером на порог, скандал закатил. Игорь культурно послал его трехэтажным, а потом еще и перевел. Гость в драку, Игорь ему интеллигентно морду набил. Тот его в ответ проклял и ушел. А ночью как раз полнолуние случилось, ну и… В общем, очнулся товарищ лекарь утром, возле реки. Все лицо в рыбьих потрохах и чешуе, а сам посреди обрывков мохнатой шкуры. Ну, примерно, как покойный Ранга.

Я вспомнил собственные ощущения от трансформации и поежился. А при мысли, что она не последняя — чуть не взвыл.

— Па, ты чего? — заметил Рома мое состояние. — А… понимаю…

— Дальше-то что было?

— А дальше очень мало написано. Я уже сказал, что Игорь Поморник категорически не верил в магию? Так вот: вместо того чтоб идти мириться с конкурентом, он начал искать лекарство сам. И ведь пишет, что нашел!

— Тогда отчего медведем бегал?

— А вот этого не знаю. Микстуру он принял, и вроде как она даже помогла, но через время все по новой началось. Как считал сам отшельник, «процесс мутации зашел слишком далеко и вошел в необратимую фазу». Короче, время он упустил. Но тебя-то недавно укусили! У тебя шансов куда больше!

— Ага. Надо только микстуру сварить.

— Он состав и формулы записал! — Сын возбужденно хлопнул по ладони тетрадью. — Все тут. Оборудование есть, ингредиенты наверняка тоже. Если чего не хватит — думаю, у местных получится купить. Он же как-то всё добыл!

— Думаешь, сможешь воссоздать лекарство? — кисло взглянул я на сына.

— Во всяком случае попробую! — с вызовом ответил он.

Я встал, поглядел в окно. Ливень закончился, дождик едва моросил. Вечерело.

— Вот что, юный химик… Я возле дома инструмент кое-какой видел.

— И что?

— И ничего. Пойдем, Игоря этого хоть по-людски похороним…

Мотыга и лопата поочередно врубались в мокрую, вязкую землю. Успокоившийся было дождь пустился с новой силой, пришлось натягивать капюшоны штормовок. Могилу рыли прямо за домом, куда принесли отшельника. Хвала Дрону, покойный Игорек снова трансформировался в человека, потому как в медвежьем теле мы бы его не дотащили. Бывший химик оказался лохматым, высоким и тощим субъектом, с татуировкой «ВДВ» на плече. Я мысленно посочувствовал незадачливому колдуну — наша десантура и тут не спасовала! Приятно, черт возьми…

— Бать, может, хватит уже? — Ромка, стоя по грудь в яме, утирал грязным рукавом лоб. На лице осталась широкая грязная полоса.

— Думаю, хватит.

В доме не нашлось подходящего куска ткани, потому саван я просто сотворил, прибегнув к Силе. Завернутое в белый холст тело аккуратно опустили в могилу, укрыли землей.

— Арчи, может, ему молитву какую прочитать? — обратился ко мне по имени сын.

— Над могилой убежденного атеиста? Думаю, не стоит. Как и крест ставить.

— Но ведь и так оставлять не годится! — заспорил Ромка. — Как собаку зарыли!

— Это верно. Сейчас исправим.

Я прикрыл глаза, произнося заклинание. Остатки земли собрались в шар, он перекатился в изголовье могилы и трансформировался в черный мраморный обелиск. На полированной поверхности проступила надпись: «Игорь Поморник». А чуть ниже, на парашютном куполе, гордо красовался девиз небесной пехоты: «Никто кроме нас». Вот теперь все как надо. Спи спокойно, Земляк. И прости нас…

Настроение после похорон отшельника было препаскудное. По крыше хижины не переставая барабанил дождь. И погода туда же! Ромка примостился у подслеповатого окошка и полностью погрузился в чтение дневника. Почему-то он твердо уверен, что сможет найти в бумагах нужную информацию. Ну-ну… в химии он получше меня разбирается: глядишь, и поймет что в бесконечных формулах, которыми отшельник исчеркал полтетради.

От нечего делать я навел порядок в рюкзаке — давно пора было! — почистил оружие, повалялся на жестком и не слишком удобном ложе отшельника.

— Бать, пожрать бы, — подал голос сынуля.

— Ну так и приготовь!

— Я, вообще-то, делом занят, в отличие от некоторых, — заметил он и снова уткнулся носом в записи.

Пришлось вставать, разводить огонь в очаге, возиться с кашей. Как раз сдабривал ее топленым жиром, когда на стол вскарабкались братья-захребетники, Ром и Рем.

— А я думал, вы еще в лабиринте сбежали, — хмыкнул я, помешивая в котелке длинной деревянной ложкой.

— Мы бы и сбежали! — пискнул Ром, возбужденно сверкая глазками-бусинками, — да не смогли!

— Почему это? — пришлепал босыми ногами на кухню Ромка.

— Действительно, почему?

Учитывая наши приключения в лабиринте, вопрос не был праздным. Вряд ли наши хвостатые попутчики могли пойти против инстинкта самосохранения, оставшись с нами добровольно. Одного только измененного меня должно было хватить, чтоб мелюзга с писком разбежалась по углам, а вот поди ж ты… А может, не просто попутчики нам эти серые комочки? Внезапное подозрение гадюкой вползло в душу, свернулось кольцами и, выставив ядовитую голову, злобно прошипело: «шш-шпио-о-оны-ы-ы»… Похоже, «колоть» придется малышей.

— Ну так почему остались? — как можно ласковее спросил я, вытаскивая ложку из котелка.

— Страшно! — пискнул Ром, съежившись на столе. — Так страшно, что Рем в обморок упал. Не брошу же я брата! Где я еще такого дурака найду?

— И ничего я не дурак! — тут же подскочил Рем, воинственно задирая хвост.