решительное влияние на другие страны, социалистические государства Запада должны будут иметь какие-нибудь проводники для такого влияния. «Международный обмен» – могучий, но опять-таки не всесильный проводник. Европейские страны ведут деятельные торговые сношения с Китаем; но едва ли можно быть уверенным, что рабочая революция на Западе в очень скором времени «навяжет» Китаю «социалистическую организацию в сфере внутреннего обмена». Почему? Потому, что «социальная конструкция» Китая очень уже затрудняет решительное влияние на него европейских идей и учреждений. То же можно сказать о Турции, Персии и т. д. А что такое представляет «социальная конструкция» блистательной Порты? Прежде всего – крестьянское государство, в пределах которого сохранилась не только сельская община, но и задруга, по схеме наших народников, гораздо более близкая к социализму. И несмотря на это, несмотря ни на какие «народные» революции в пределах Турецкой империи, невозможно думать, что европейскому пролетариату без труда удастся «навязать» социализм турецким гражданам, хотя бы и славянского происхождения. Здесь опять-таки нужно различать между активной силой обстоятельств, толкающих народы к социализму, и отрицательными условиями, только облегчающими переход к нему. Объективная логика внутренних отношений крестьянских государств вовсе не «навязывает» им «социалистической организации в сфере внутреннего обмена»; навязывание же ее «с чисто внешней стороны» не может увенчаться успехом. Европейская рабочая революция несомненно и очень сильно повлияет на все те страны, в которых хоть некоторые слои граждан будут походить на европейский рабочий класс по своему экономическому положению по своему политическому воспитанию и по привычкам мысли. Наоборот, ее влияние будет сравнительно слабо там, где таких слоев не окажется.

Февральская революция отразилась почти во всех странах, схожих с Францией по своей «социальной конструкции». Но поднятая ею волна разбилась на пороге крестьянской Европы. Смотрите, как бы не повторилось того же и с будущей революцией пролетариата!

«Смысл басни сей таков», что Запад – Западом, а Россия – Россией или, другими словами, на чужой каравай рот не разевай, а пораньше вставай да свой затевай. Как бы ни было могущественно возможное влияние европейской революции, но мы должны позаботиться о создании тех условий, которые сделали бы это влияние действительным. Половинчатая же крестъянско-мещанская революция г-на Тихомирова не только не создаст таких условий, но уничтожит даже те из них, которые существуют уже в настоящее время.

В этом случае, как и во всех прочих, «ожидания» г-на Тихомирова полны противоречий. Западное влияние на Россию кажется ему возможным, благодаря «международному обмену». Отсюда следует, что чем сильнее будет этот обмен, тем скорее Запад «навяжет» нам «социалистическую организацию в сфере внутреннего обмена». Но развитие наших международных торговых сношений предполагает развитие у нас торговли, товарного производства. А чем более будет развиваться товарное производство, тем более будет разрушаться то «относительное экономическое равенство», которое явится результатом народной революции, тем более затруднится «социалистическая организация в сфере внутреннего обмена», затруднится, по крайней мере, до поры до времени, т. е. до тех пор, пока развитие товарного производства не дойдет до своего логического конца. Но в таком случае потеряет всякий смысл совершившаяся «народная революция».

Итак, если после «переворота» мы вернемся к натуральному хозяйству, то у нас будет «относительное равенство», но зато и Запад не в состоянии будет влиять на нас, вследствие слабости международного обмена. Если же у нас будет развиваться товарное производство, то Западу будет трудно влиять на нас, потому что очень сильно расшатается наше «относительное равенство», и Россия превратится в страну мелкой буржуазии. В этом заколдованном кругу суждено вращаться ожиданиям г-на Тихомирова от Запада. Вот, что значит быть метафизиком, вот, что значит рассматривать предметы «один после другого и один независимо от другого»!

Mein teurer Freund, ich rath euch drum

Zuerst Collegium logicum[186].

И эти-то противоречивые надежды на Запад питает тот самый человек, который всю новейшую историю Европы подозревает в «рискованности» и «невероятности»! Поистине, collegium logicum был бы очень полезен для г-на Тихомирова!

Покончив с этими замечаниями, перейдем к главному содержанию вышеприведенной выписки.

4. Колебания Л. Тихомирова между бланкизмом и бакунизмом

В своих проектах социалистической организации России г-н Тихомиров является бакунистом чистейшей воды. Правда, он не уничтожает государства, но его государство помогает процессу названной организации «с чисто внешней стороны», оно не создает элементов такого процесса, оно «только поддерживает их». Ближайший литературный предок Тихомирова, П.Н. Ткачев, полагал, что, захватив власть, меньшинство должно «навязать» социализм большинству. Правительство г-на Тихомирова «без всякой насильственности» облегчает народу организацию общественного производства, причем «приходит на помощь только такому движению», которое «не может не возникать в стране самостоятельно». В своих рассуждениях о настоящем г-н Тихомиров был верным учеником Ткачева. Его «ожидания» от будущего представляют собою случай идейного атавизма, возврата к теориям более отдаленного духовного предка.

Анархист Артур Арну писал, как мы знаем: уничтожьте государство, и экономические силы придут в равновесие вследствие простого закона статики. Г-н Тихомиров говорит: уничтожьте современное государство, экспроприируйте крупных собственников, и экономические силы России начнут «самостоятельно» приходить в равновесие. Первый апеллирует к «закону статики», второй – к «народным понятиям и привычкам», т. е. к тому же «народному идеалу», о котором мы знаем из сочинений М.А. Бакунина. Артур Арну метит в «государство» и не замечает, что его «критика» касается лишь государства современного, буржуазно-централистического. Г-н Тихомиров хочет создать государство «народное» – и придумывает новый вид мелкобуржуазного государства, такого государства, которое, не отказываясь окончательно от принципа laissez faire, laissez passer, т. е., ничего «не создавая», умеет, однако, «поддерживать» самостоятельное «движение истории» нашего отечества к социалистическому строю.

Бакунизм – не система, это ряд противоречий, которые распределяются между бакунистами и анархистами, сообразно общей совокупности «понятий и привычек» каждого из них.

Наш автор выбрал ту своеобразную разновидность бакунизма, которая выродилась в «программу» П.Н. Ткачева.

Но он не остался до конца верным этой программе. Ему слишком памятны были наставления «первоучителя», он не забыл, что хотя и народ наш «явным образом нуждается в помощи», но в то же время «нужно быть олухом царя небесного», чтобы «пытаются учить народ чему бы то ни было или стараться дать его жизни новое направление». И вот он решился придумать такое революционное правительство, которое помогло бы народу «с чисто внешней стороны», которое, не стремясь «ни приневоливать народную массу, ни учить ее», направило бы, тем не менее, ее дело к благополучному окончанию.

Мы спрашивали г-на Тихомирова, – чем отличается социально-политическая философия его статьи от философии «Открытого письма к Фр. Энгельсу»? Теперь нам самим нетрудно будет ответить на этот вопрос. Она отличается бледностью и робостью мысли, стремлением согласить несогласимое. Что же сказать о бледной копии, если самый оригинал мог, по словам Энгельса, увлекать только