И Пьер, и Мигель, и все остальные пожали руки этим господам Лионелю, Жерару и прочим. А потом мсье Бой сказал:

— Станцуем, Сюзон?

А Пьер ему:

— А я как же?

— А вы пригласите Зузу, — сказал мсье Бой, — она отлично танцует.

— Ладно, — сказал Пьер, — но потом я заберу Сюзон.

— Хорошо, — сказала я. — Пока, Пьер.

И мы понеслись в вальсе. Я с мсье Боем, Пьер с мадмуазель Зузу. Я видела, как Мигель пригласил мадмуазель Долли, а мсье Лионель — Анриетту. Только Иветта осталась с Альбером. Тут оркестр Арисабалаги заиграл новый вальс, спина дирижера Жоашима заколыхалась, как волны прибоя, а брат его Лоран запел, полуприкрыв глаза. Руки мсье Боя держали меня, а лицо у него было застывшее, потому что он много выпил. Я повторяла про себя: Сюзон, Сюзон, Сюзон, берегись! Сперва он молчал, даже не глядел на меня, но крутил меня так быстро и сильно, что я даже подумала, уж не хочет ли он, чтобы я упала. Так же нельзя, думала я, он сейчас повалит меня и мы оба упадем под ноги танцующих. Хорошо хоть я выпила только четыре стакана. И потом мы с мсье Боем умеем вместе танцевать, сколько уж лет танцуем. Ведь это он научил меня танцевать, разве не так? Он взглянул на меня детскими глазами, и я ему улыбнулась.

— Вам лучше, мсье Бой?

— Почему ты пошла на бал без меня?

— А почему мсье не пришел к ужину?

— Кто этот Пьер?

— Хороший парень, парень моего круга.

— Поклянись, что не изменишь мне с ним.

— О-ля-ля, мсье, я танцую и только, я просто танцую с ним, сегодня бал, праздник 14 июля.

— Я люблю тебя, Сюзон.

— Да-да, мсье.

— Скажи, что ты меня любишь.

— Я люблю мсье Боя.

Я боялась, как бы нас не услышали. К счастью, оркестр Ариссабалаги со своими дудками, бубнами и аккордеоном не молчал. К счастью, мсье Бою было жарко, от него разило вином, и он больше не задавал мне вопросов, а когда Пьер сказал, что теперь все вместе танцуем фанданго, он согласился: да, все вместе, и все встали в круг вперемежку — друзья мсье Боя и мои друзья, в общем, получился винегрет. Хозяева со слугами, богатые с бедными, раскрасневшиеся с бледными.

Мне бы радоваться всему этому, но только я совсем не радовалась, я чувствовала себя лучше до прихода мсье Боя, когда была с людьми моего круга, и мне не нравилось, какой оборот принял этот бал. Правда, мсье Бой вел себя спокойно, и друзьям его вроде бы все нравилось. Мадмуазель Зузу плясала с Мигелем, крутилась в своей плиссированной юбочке, у них получалось совсем классно. И так уж они крутились, так прыгали, просто на удивление, эта каучуковая бочка на пружинках и заводной зайчик, так отчаянно танцевали фанданго, совсем не думая о том, что они люди разного круга. А я только об этом и думала. После фанданго Пьер стал опять танцевать со мной, и он сказал: ты уже не так радуешься, как раньше, Сюзон, что-нибудь случилось? Это из-за твоего друга в белом костюме, со странным именем? Я ответила: да нет же, все в порядке, Пьер, уверяю тебя, со мной все в порядке. Но я лгала, и Пьер угадал: мне было уже не до веселья.

Часа в четыре мсье Бою захотелось пить, и он крикнул, что всех угощает. Все пошли в кафе, и он всех угостил. И моих друзей, и своих друзей, и всех, кто к нам присоединился, потому что они тоже хотели пить, и местных, и дачников, и даже Лорана Ариссабалагу. Все уселись вокруг большого стола из некрашеного дерева и пили, кто вино, кто лимонад. Через окна кафе в светлеющей ночи виднелись темные горы, и многие из нас выглядели усталыми, особенно барышни с почты, Иветта и друзья мсье Боя, которые клевали носом над своими стаканами. Был момент, когда Маричу склонилась на плечо мсье Жерара, а мадмуазель Долли с приоткрытым ртом прислонилась к Мигелю. И я подумала: да, странные истории случаются 14 июля на праздничном балу. Мне не хотелось опаздывать к завтраку хозяйки, и я сказала Пьеру:

— До свидания, Пьер, спасибо за все, я пошла домой, через три часа мне выходить на работу.

— Хорошо, я подвезу тебя в грузовичке Мигеля.

— Не беспокойтесь, — сказал мсье Бой, — я отвезу Сюзон, мы соседи.

— Правда? — спросил Пьер и опять сдвинул брови.

— Правда, — ответил мсье Бой.

— Это правда, Сюзон? — еще раз спросил Пьер.

— Правда.

Я не собиралась ничего объяснять в четыре утра. Мы попрощались, мсье Бой никого не забыл, всем пожал руку, мадмуазель Зузу решила ему показать, что может вести себя так же просто, как он, и дала Мигелю поцеловать себя в обе щечки. Тогда Альбер, шофер, похожий на актера, поцеловал Иветту, а Пьер поцеловал меня. И я подумала: в следующий раз, когда увижу Пьера на пляже, скажу ему, что мсье Бой вовсе не сосед, а мой хозяин, и что хотя у него немного странный вид, это ничего не значит, что вообще-то он добрый хозяин, поверь мне, Пьер.

— До скорого, Сюзон, — сказал Пьер, — еще увидимся.

— Ну конечно.

— Я буду искать тебя.

— Буду рада. Прощай, Пьер.

Мы прошлись до грузовичка. В него влезли все мои друзья, с которыми я познакомилась сегодня днем, а мы с Иветтой помахали им и пошли за мсье Боем и его барышнями и господами к машине «бэби-спорт», стоявшей в конце улицы, на спуске. Уже когда мы шли по этой улице, я почувствовала, как устала, а Иветта, так та вообще с ног валилась и в свете фонарей была похожа на старуху. А наверху бал продолжался, там оркестр Ариссабалаги наигрывал баскский танец, слышны были одни дудки. Рядом с «бэби-спортом» стояла машина мсье Жерара, он сел в нее с двумя другими господами, но на этот раз они не пожали нам руки, Иветте и мне. Я подумала: ладно, они опять стали господами, и тем лучше.

— Садитесь живо в машину, — сказал мсье Бой.

Мы с Иветтой хотели сесть сзади на маленькие сиденья, там почти нет места для ног, но это не так важно, мы бы подобрали ноги, это нетрудно, верх был откинут. Но тут мсье Бой остановил меня и сказал барышням:

— Садитесь сзади, а Иветта и Сюзон сядут впереди.

Мадмуазель Долли не возражай а, даже забралась на отброшенный верх, отчего стала похожа на курицу на насесте. А вот мадмуазель Зузу рассердилась:

— Ты слишком далеко заходишь, Бой, — сказала она, — я ведь не прислуга.

Он не ответил, завел машину и поехал. Я сидела вплотную к нему, так что наши ноги соприкасались, а Иветта пристроилась у дверцы, еле живая: голова ее болталась, как у сломанной куклы. Мсье Бой взял мою руку и положил ее на руль, а сверху положил свою. Ночь плавно переходила в утро, погода обещала быть хорошей, мы проехали по улицам, немного по молу и неслышно подъехали к дому. Море было спокойное, и я подумала: когда теперь удастся искупаться? Когда увижу опять Пьера? Мсье Бой иногда посматривал на меня, волосы его по-прежнему были взъерошены и выглядел он неважно, а над верхней губой пробивалась щетина. Он пытался улыбаться. Я отлично провела время на пляже, повеселилась на празднике огненного быка, хорошо поплясала, но все равно мне теперь было невесело, скорее даже грустно.