Не глядя на меня, она стала рассеянно выбирать из пакетачипсы.

— Ладно, — как можно спокойнее ответила я (гадаяпро себя, где она успела прихватить чипсы), — значит, он тебенравится. — (У Линдси вспыхнули щеки.) — И что? Ты боишься егопотерять и только поэтому не желаешь встречаться?

Линдси молчала, и я восприняла это как очевидноеподтверждение своей гипотезы, после чего решила больше не приставать.

— Хорошо. Мы больше не будем об этом говорить.

Мы с Линдси больше не затрагивали эту тему, но это не мешалоЛюку постоянно бросать саркастические реплики в ее адрес, а Линдси — продолжатьего дразнить. Она мне очень нравилась, и я была рада, что мы с Линдси в одномлагере, но Люку я тоже сочувствовала. Эта женщина обладала острым языком, и емуне так-то легко постоянно быть объектом насмешек. Сарказм хорош для общениямежду друзьями, но Линдси рисковала превысить меру.

С другой стороны, ее сарказм очень пригодился, когда Эмбер иГабриэла решили выставить передо мной напоказ отношения Этана и Эмбер. Мызакончили обед и шли по первому этажу к лестнице, когда они загородили намдорогу.

— Дорогая, — заговорила Габриэла, тщательнорассматривая свои ногти посреди лестничной площадки, — не хочешь ли выпитьсо мной сегодня вечером?

Эмбер, одетая в черный велюровый спортивный костюм с краснойнадписью «Укуси», в упор посмотрела на меня.

— Не могу. У Этана сегодня свои планы насчет меня, а тыже знаешь, дорогая, — она подняла тонкую золотистую бровь, — каким онможет быть требовательным.

Мне захотелось разодрать ногтями этот вульгарный спортивныйкостюм и плюнуть ей в лицо, но красная надпись на ее груди меня остановила иеще тот факт, что Этан последовал этому призыву, каким бы пошлым он ни был.Встреча меня так расстроила, что я не могла быстро подобрать достойный ответ.

К счастью, рядом была мисс Дерзкий Язык. Со своим обычнымапломбом она вытащила из пакета пару чипсов и бросила их в Эмбер:

— Цып-цып-цып, курочка.

Эмбер возмущенно фыркнула, но взяла Габриэлу под руку, и ониудалились вглубь коридора.

— Я обеспечила безопасный мир еще на один день, —заметила Линдси, когда мы уже спускались по лестнице.

— Ты настоящий друг.

— После службы я веду Коннора выпить. Если уж я такойхороший друг, ты могла бы к нам присоединиться.

Я покачала головой:

— Сегодня тренировка. Не могу.

Эта причина была ничуть не хуже любой другой, чтобы вежливоотказаться от предложения.

Линдси остановилась на ступеньке и усмехнулась:

— Отлично. Я в свое время тоже уделила немало вниманияКатчеру Беллу. Тебе уже удалось подержать его меч?

— Я думаю, его мечом теперь распоряжается Мэллори.

Мы уже дошли до двери отдела, но Линдси снова остановилась иодобрительно кивнула:

— Это неплохо для нее.

— Для нее, но не для меня.

— Почему же?

— Потому что он теперь постоянно бывает у нас и дом,кажется, становится слишком тесным.

— А! Эта проблема легко решается — переезжай сюда.

Она потянула за ручку двери, мы вошли внутрь и направились кбольшому столу для совещаний, тогда как остальные сотрудники уже сидели насвоих местах, смотрели на мониторы, щелкали по клавиатурам и что-то говорили вмикрофоны.

— Ответ тебе уже известен, — прошептала я, занимаяместо за столом. — Нет, нет и нет. Я не могу жить в одном доме с Этаном.Мы убьем друг друга.

Линдси забросила ногу на ногу и повернула стул, чтобы сидетьлицом ко мне.

— Этого не случится, если ты будешь его избегать. Итебе это хорошо удавалось всю последнюю неделю.

Я сердито посмотрела на нее, но, заметив многозначительноподнятую бровь, молча кивнула. Она права: я его избегала, он меня избегал, и мыоба избегали друг друга. И, несмотря на крайнюю неловкость, которую яиспытывала каждый раз, когда переступала порог Дома Кадогана, наше взаимноеуклонение от встреч делало мое существование здесь вполне сносным.

— Так вот, — продолжала Линдси, — если будешьи дальше себя вести так же, никаких проблем не возникнет. Ты толькоподумай, — она перешла на шепот, — здесь живут практически все, ктоработает на Кадогана. И ты сможешь избежать массы волнений, неизбежных, когдакаждое утро приходится возвращаться в Уикер-парк. Да, ты должна сосредоточитьсяисключительно на целесообразности. Потому что в остальном здесь можно померетьот скуки.

Честно говоря, именно в целесообразности переезда я исомневалась. Я не против наблюдать за драматическими событиями в жизни другихлюдей. Я только не хочу, чтобы они случались в моей жизни.

К моему приходу Катчер, Мэллори и Джефф уже собрались вспортивном зале. Я не знаю, зачем туда явился Джефф, но, поскольку, кроме негои Мэл, меня некому было поддержать, я не возражала против лишнего участникатренировки.

Я была бы не против явиться и на несколько минут позже,чтобы не застукать Катчера и Мэллори целующимися около питьевого фонтанчика.

Я громко кашлянула, проходя мимо, но их тела ни на волос неотлипли друг от друга.

— Можно подумать, у них период течки, — сказала яДжеффу, застав его в спортивном зале, где он сидел на стуле, с закрытыми глазамии скрещенными на груди руками.

— Они все еще там? Это продолжается уже двадцать минут.

В его голосе я уловила легкий оттенок зависти.

— Все еще там.

Уже второй раз за неделю я наблюдаю любовные сцены, которыене предназначались для моих глаз.

Джефф распахнул свои голубые глаза и улыбнулся:

— Если тебе одиноко…

Я чуть было не взорвалась, но решила бросить ему косточку:

— О Джефф! Это было бы слишком сильно — ты и я. Слишкомэмоционально, слишком много пыла и страсти. Стоит нам сойтись, и — бум! —Я хлопнула в ладоши. — Как мотылек и огонь. Ничего не останется.

Он вытаращил глаза:

— Самовозгорание?

— Полное.

Некоторое время он молчал и рисовал какие-то узорыуказательным пальцем на своем колене. Затем кивнул:

— Слишком мощно. Это уничтожит нас обоих.

Я с самым серьезным видом кивнула:

— Вероятно. — Затем я нагнулась и прижалась губамик его лбу. — Но к нашим услугам весь Чикаго.

— Чикаго, — мечтательно повторил он. — Да.Конечно. — Он откашлялся, очевидно стараясь сосредоточиться. — Вследующий раз, когда я буду рассказывать эту историю, ты будешь целовать меня вгубы. И работать языком. Притом очень умело.