– Да что угодно…

– И все же конкретней. Вы боитесь, что он следит за вами и собирает доказательства вашей вины?

– Этого нельзя исключить, – нахмурился Варламов. – Впрочем, я тоже не прочь проследить за ним, но…

– Вам что-то мешает?

– Непредсказуемость! Невозможно предположить, когда произойдет смертельная схватка… Я ничего не чувствую по этому поводу! Вроде никаких предпосылок нет, и вдруг – бац! – труп.

– Вы нарочно держите в клубе неисправные камеры?

– Это необходимая мера. Я не хочу оказаться в кадре! Ну, вы понимаете…

– По той же причине вы не устанавливаете камеру в тупике, где находите убитых?

Варламов опустил голову и пробормотал:

– Там электроника не работает. Я пробовал…

– Проклятие! – выругался Шубин, глядя на мертвое тело. – Угораздило же так влипнуть!

Его пугала мысль, что Аля все видела. Она вполне могла забрести в этот дьявольский тупичок и стать опасным свидетелем. Надо было ее обезвредить, но он не смог. Рука не поднялась. Он напугал ее до обморока, и этим все кончилось.

Шубин сам вручил ей шпагу из ящика в нише, чтобы она защищалась. Аля взяла оружие, но драться в полную силу ей было невмоготу. Шубин и сам спасовал при виде, как неумело она отбивается. Убить женщину, которую он когда-то любил… и возможно, любит до сих пор? Нет, это не его сценарий. Будь она мужчиной, тогда другое дело.

«Тебе не стоило спускаться сюда без предупреждения, – процедил он, направив на нее острие шпаги. – Ты поступила опрометчиво и заплатишь за это».

«Паша, опомнись…»

«Поздно! Твое любопытство вырыло тебе могилу!»

«Что ты говоришь?.. Это же я, Аля!»

Шубин злобно захохотал и ринулся в наступление, вынуждая ее обороняться. В тесноте он быстро прижал девушку к стене и приставил клинок к ее горлу:

«Молись… или попадешь в ад. Мы с тобой оба грешники, дорогая…»

Когда Аля лишилась чувств и обмякла, он не придумал ничего лучшего, чем вытащить ее из подземелья наружу кратчайшим путем и оставить на заднем дворе заброшенного здания. Это был рискованный, но единственно приемлемый для Шубина шаг. Что бы Аля потом ни говорила, он будет все отрицать. Ее слово против его слова. Куртку с «паленой» надписью он сжег, а «паленое» оружие надо было перепрятать. Из-за этого ему пришлось вернуться в туннель.

Пустой ящик он бросил в нише, чтобы не таскаться с лишним грузом, шпаги завернул в приготовленную для этого прорезиненную материю и закопал в укромном месте. Что делать с трупом, он теперь не знал. Видела Аля мертвое тело или нет? Если да, надо немедленно избавиться от него. Раньше он бы вызвал Варламова, и они вместе решили бы, как поступить.

– Нельзя ему говорить про Алю, – вырвалось у Шубина. – Иначе ей не жить.

Он слышал в туннелях какие-то шаги, но никого не видел. Подземное эхо доносило ложные звуки, по которым не сориентируешься. Здесь можно бродить кругами, возвращаясь на одно и то же место, слышать то, чего не происходит, ощущать беспричинный страх. Порой Шубин чувствовал себя пустым, словно ореховая скорлупа… а порой наваливалась такая тяжесть, что он едва передвигал ноги.

Варламов называет эти явления «подземными аномалиями». Твердит, что в туннелях сознание по-другому воспринимает окружающую среду и все происходящее. Дескать, в этом и загвоздка! Ему легко говорить…

– У нас опять сюрпрайз… вернее, полный сюр, Игорь Сергеич…

* * *

Варламов ерзал, но не подавал виду, что волнуется. У него в борсетке вибрировал телефон.

– Кажется, вам кто-то звонит, – заявила Лариса. – И весьма настойчиво. Вы поставили гаджет на беззвучный режим?

– Я отключил звук перед нашим разговором. Это дань вежливости, – объяснил Варламов. – Я всегда так делаю на свидании с дамой.

– Вам надо ответить.

– Потом.

Он не хотел говорить по телефону в ее присутствии, догадываясь, о чем пойдет речь.

– Кажется, опять труп? – наседала она. – На этот раз промежуток между убийствами совсем короткий. Совсем.

– Почему сразу «труп»? – побледнел Варламов, доставая гаджет и прикладывая его к уху. – Алло… Ты?.. Что за аврал?.. Я же просил звонить только в крайнем случае… Что?..

– Включите громкую связь, – попросила Лариса.

Варламов отрицательно покачал головой, встал с кресла и отвернулся.

– Как знаете, – пожала плечами она.

– Никого рядом нет, я один, – глухо проговорил он в трубку. – Это не женщина… это телевизор работает… Давай, не тяни!.. Я всегда готов… Да, да!.. Никто не слышит…

Лариса могла бы обойтись и без громкой связи. По мимике и тону Варламова она поняла, кто ему звонит.

– Ты ужасно не вовремя, – вырвалось у него. – Да понял я, понял… Значит, все прошло благополучно?.. Ох, я уж думал… В смысле?.. Что-что?.. – Он отошел подальше и понизил голос: – Повтори, что ты сказал… О боже!.. Как обычно? Там же?.. Черт!.. Когда это произошло?.. Ладно, не прикидывайся… Я дома, – солгал Варламов, зыркнув исподлобья на Ларису. – Да, с вечера… У меня бессонница!.. И не зря, как оказалось… Ничего не предпринимай!.. Я перезвоню…

В разговорах по телефону они с Шубиным не называли вещи прямо на случай прослушки. Эта привычка укоренилась у Варламова с прошлого. Береженого бог бережет.

– Ну что, я угадала? – сухо осведомилась Лариса, когда он положил гаджет на стол и нервно хрустнул пальцами.

– Насчет чего?

– Хватит вилять, Игорь. Вам звонил Шубин и сообщил о трупе.

– У вас тонкая интуиция, – бросил Варламов, скрывая охватившую его панику. – Вы думаете, это я?.. Но когда бы я успел?.. Впрочем, я сам не уверен… После того как в наш клуб зачастили сыщики, я живу в постоянном стрессе. Шубин тоже на взводе. Пришлось поручить ему спрятать оружие понадежнее…

– Шпаги, которые были у погибших?

– Это необходимая мера! Если в связи с убийствами будут обыскивать подвалы, их могут найти…

– Ваша страсть коллекционера оказалась сильнее доводов рассудка? Вы решили перепрятать шпаги, а не избавиться от них?

– Вы рассуждаете, как Шубин. Да, я не могу расстаться с ними! Хоть режьте!.. Это чудесные экземпляры в безупречном состоянии. Где парни взяли такие клинки?

– Имеете в виду убитых?

– Ну да! И одежда у них… необычная. Будто бы они прямо с киносъемок… Мы говорили об этом с Шубиным, он тоже офигел, когда увидел. Я хотел убедиться, что не путаю галюны с реальностью. Под землей может и не такое померещиться. Мне Фокин рассказывал всякие диггерские байки…

Он не стал пересказывать содержание баек, а Лариса не уточняла.