— Умница, — похвалил Дмитрий «хонду». — Но куда катится этот мир? Патрульный не знает, что стрелять надо по колёсам, и в то же время мажет с двадцати метров. Паникёр! И это наша полиция...

Сквозь широкие щели в воротах Дмитрий увидел что-то массивное, скорее всего, подъехавшую вплотную машину, но чутьё, проснувшись наконец, не позволило убрать ногу с педали. На лбу успели выступить капли холодного пота. Живец прижался грудью к рулю, закрыл глаза. От удара он мгновенно кувыркнулся через приборную доску, через поздно вспухшие подушки безопасности, с оторвавшимся рулём в руках слетел с капота и врезался во что-то жёсткое, угловатое. Лишь секунду спустя, обнаружив себя уже на ногах, Дмитрий понял, что это был человек. Его голова раскололась о бордюрный камень, словно орех; не вовремя снятый шлем патрульного лежал в пяти метрах позади. Развороченный передок «хонды» вошёл в салон стоявшей боком «Волги», застрял там. Кто-то истошно вопил, окровавленная рука без толку шлепала по крыше автомобиля. Живец присел, дрожащими руками расстегнул кобуру мертвеца.

По нему уже стреляли, но опять мимо, мимо... Один патрульный отступал в сторону и палил почти наобум, другой пытался одновременно вести огонь и помогать раненому товарищу.

— Да что же вы за придурки! — Дмитрий с непонятно откуда накатившей холодной яростью выпрямился, повёл стволом «рокота». — Тупые, зажравшиеся твари!

Он убил троих у машины, дострелил зажатого в салоне, а кто-то всё ещё кричал. Живец истратил почти всю обойму, прошивая развороченный металл, пока не понял, что вопит старушка охранница из своей будки. Быстро присев, он вынул из кобуры мёртвого патрульного две запасные обоймы и почувствовал вдруг, как затряслись руки. Прежде такого не было в минуты опасности, никогда. И ярости не было, и желания убивать — тоже. Раньше Живец играл, а вот сейчас наружу прорвались эмоции, вредные для этой игры.

— Сила кончается... — пробормотал Дмитрий, направляясь к стоявшему в стороне мотоциклу. — Что ты можешь обо мне знать, Крысолов, чего не знаю я?!

По пути он подцепил шлем, включил полицейскую волну. Обычные разговоры по всем каналам, один докладывает о результатах выезда к месту аварии, другой преследует грузовик с облупившейся краской. Тоже дело — разве можно ездить по Москве на скверно выглядящей машине? Задерживай, штрафуй, чувствуй себя героем... Справившись с идентификатором, Дмитрий пришёл в себя, вернулся к парню с разбитой головой и стянул с него куртку, а потом и сапоги. Мало кто станет приглядываться к штанам полицейского на мотоцикле.

— Центр-3! — послышалось в шлеме, и по сквозившей в голосе панике Дмитрий понял, что это будет интересно. — Центр-3, веду бой! Требую помощи!

— Тишина на шестом канале! — потребовала диспетчер. — Доложите о происшествии, Месхи! Где ваш старший?

— Убит, все убиты! Я на автостоянке у Большой Грузинской! Здесь крысы, крысы с арбалетами!

— Не торопитесь. — Диспетчер вздохнула, будто облегчённо. — Оставайтесь на месте, высылаю наряд. Посмотрите внимательнее, Месхи, может быть, убиты не все? Крысы...

— Они убили их! Я попробую отойти к площади, но они везде, они вокруг меня... — Дмитрий различил звук застрекотавшего «рокота». — Бомжи поганые! Я не смогу вернуться к мотоциклу, пришлите помощь! Они оторвали женщине голову прямо руками, они...

— Оставайтесь на месте! — потребовала диспетчер. — Без паники! Всем находящимся поблизости: быть готовыми блокировать район. Схему движения сбрасываю на планшеты через десять секунд.

— Я от Переделкино возвращаюсь, от монастыря мидонитов, у меня двое задержанных, — встрял хриплый голос. — Разрешите продолжать движение?

— Не разрешаю! Что за день сегодня... Месхи, не молчите. Месхи!

«Не ответит, — подумал Дмитрий. — Этот уже не ответит, крысы вышли на поверхность среди бела дня, напали на патрульных. Возможно, в первый раз. Пора делать свою работу, Крысолов, иначе будет поздно».

Быстрее было бы двигаться через МКАД, но Дмитрий предпочёл попетлять по дворам, пробираясь к шоссе. Район Большой Грузинской требовалось объехать стороной, сейчас надо как можно скорее попасть на Жёлтую дачу. Безопасность — это и есть скорость. Откуда Крысолов знает это место? Неужели он действительно знает всё? Тогда сила и правда кончается. А если в игре кончается сила, то кончается и отпущенное тебе время. В чём же ошибка?

Кто-то смотрел на него из окна. Живец почувствовал это, вскинул голову, встретился глазами с молодой женщиной, прижавшей лицо к стеклу. Она отшатнулась, окно тут же стало непрозрачным, но Дмитрий успел заметить свисающую с потолка петлю.

— Ещё одна... — буркнул он и даже не сразу сообразил, почему так сказал. Ах да, Артём, сосед Даниловой. — Что у вас за мода пошла, в самом деле?

На полицейской волне о нём не говорили. Может быть, убитые им люди были не настоящими патрульными? Дмитрий беспрепятственно пересёк МКАД в общем потоке, помчался к Жёлтой даче, одному из любимых мест Милоша. Бургомистр — надо же так назвать мэра...

* * *

Шацкий потерял Живца в толпе перепуганных мидонитов, заметался, прикрывая пистолет полой куртки, и поэтому не сразу заметил пробивающихся к нему с двух сторон рослых парней. Майор попытался спрятаться в подъезде, но дверь оказалась заблокирована живым консьержем, который так перепугался происходящего на улице, что не сразу отреагировал на жёлтую личную карту с пометкой «НБ».

— Открой, сволочь! — закричал Аркадий, плечом отбиваясь от норовившей унести его с собой толпы, зажатой между домами.

— А что случилось-то? — проскрипел динамик. — Я открою, открою, только вы...

Время было потеряно. Майор прижался к двери спиной, приготовившись к стрельбе, но ближайший из преследователей высоко задрал над морем голов руки, демонстрируя миролюбие. Вероятно, вести огонь на поражение Милош разрешил своим молодчикам только внутри монастыря. Дверь позади наконец подалась, Шацкий ввалился внутрь, но закрыть её уже не успел. Всё, что оставалось — выставить вперед ствол «галкина», упереть его в живот русоволосому здоровяку.

— Не надо так! — стараясь перекричать доносившийся с улицы гул, попросил тот. — Я же не один, район блокирован полностью. Давайте зайдём, пока толпа сюда не ворвалась!

— Только ты, — разрешил Шацкий и сделал шаг назад. — Следи за руками.

— Хорошо-хорошо. — Побледневший парень шагнул в подъезд, с усилием закрыл щелкнувшую замком дверь. — Давайте говорить спокойно, как взрослые люди. Моя фамилия Ачоев, капитан муниципальной гвардии. Вы — майор НБ Аркадий Шацкий, находитесь не при исполнении обязанностей, вооружены незаконно, содействовали опасному преступнику, участвовали в перестрелке с силами закона...

— Чьего закона?

— Не важно в данном случае, — вздохнул Ачоев. — Вы поймите, деваться вам некуда. Лучше всего отдайте пистолет и поезжайте с нами.

— Куда?

— Увидите, — повёл бровями мунгвардеец, как бы спрашивая: «Ну что ты дурака валяешь?»