— А когда он появляется в моём кабинете и потом исчезает — это сказка? А когда я сжигаю договор, а спустя минуту он у меня на столе — это сказка? Я проделал этот фокус раз шесть, дурак ты эдакий! Не знаю, что у него за дудочка, не знаю, что случится, но назревает катастрофа. И крайним из-за этого подонка Отиля окажусь я...

Мэр замолчал, а Шацкий подумал, что полковник Отиль не так уж и ошибся. Больше всего Милоша беспокоила именно опаска оказаться обвинённым в катастрофе. От него отшатнутся высокопоставленные друзья, и враги растерзают некогда могучего политика словно свора собак, не позволив добраться до вершин власти. «Он сумасшедший», — решил майор, а вслух спросил:

— Вы не думаете, что Крысолов мог заранее набрать команду свидетелей, даже несколько, и подготовить их?

— Они сочетают мудрость с наивностью, если верить Отилю. — Милош приложился к стакану. — Как знать? Если есть хотя бы видимость шанса, его надо использовать. Ведь они могут взять всё, что им нужно, не выдвигая дурацких требований, не составляя договоров. Все эти дни творилась такая чертовщина... Ты просто не говорил с ним, Шацкий. Когда Крысолов обещает лишить город будущего, то сразу понимаешь, что это правда. Потому что он не человек! Как именно — другой вопрос, но это будет катастрофой.

— Странно вы мыслите, — заметил майор. — Может быть, обратиться к президенту?

— Дурак ты.

Майор смущённо покашлял. Да, лучшее, что ждёт Милоша — психушка. А что ждёт самого Шацкого? Как распорядиться полученной информацией, даже если удастся вырваться с Жёлтой дачи?

— Живец хотел бы поговорить с вами, — вспомнил Шацкий.

— Надеюсь, что так, — кивнул Милош. — Я ещё вчера приказал не соваться к нему, если появится здесь. Но он не придёт. Так что думай, майор, думай. Клянусь: если поможешь, то потом я тебя прикрою. Отсидишься несколько суток, пока суматоха не уляжется, и вынырнешь. У меня в Нацбезе тоже есть друзья, не верь ты в бескомпромиссную борьбу... Скажи, а за тобой Живец может прийти?

— Не думаю. Он странный малый, но я не думаю, что его интересует моя судьба.

— Ты не думаешь, а я знаю... — Милош нажал кнопку, двери распахнулись, пропуская мунгвардейцев Ачоева. — Не придёт. Не друг он тебе, Шацкий, и другом быть не может. Поэтому если что-нибудь вспомнишь, сразу говори мне. Это не предательство.

Майора подняли из кресла и вывели в холл. Спускаясь по грязной лестнице в подвал, он услышал звук подъезжающего мотоцикла.

* * *

Живец проехал прямо через лес — он знал удобно расположенную калитку, достаточно удалённую от основного здания Жёлтой дачи. Прежде Дмитрий нечасто имел дело с мотоциклами, а теперь увлёкся и петлял между деревьями, словно ребёнок. Сколько он себя помнил, никогда не любил игр, ни персональных, ни сетевых, а теперь — только что не визжал от удовольствия. Один раз всё же приложился как следует плечом, только после этого немного успокоился.

Подъехав прямо к калитке, Дмитрий, не глуша мотоцикл, нажал на кнопку вызова. Он собирался привлечь внимание, потом опять скрыться в лес, лишь бы выманить охрану, а там уж — как получится. К его удивлению, калитка приоткрылась внутрь, высунулся тип с перевязанной щекой.

— Откуда мотоцикл-то? — поинтересовался он так спокойно, что Живец едва не сорвался с места. — Ты же на машине поехал.

— Откуда и шлем, — ответил Дмитрий и только тут понял, в чём дело. Он закашлялся. — Открой пошире, я так не проеду.

— Открой! — хмыкнул охранник. — Я тебя и узнал-то только по царапине на шлеме да по спине сутулой! Пароль?

— Иди в задницу! — Живец поехал на него, заставил отскочить и протиснулся в калитку.

— Нет, Мамед, так нельзя! — запротестовал охранник. — Ты уедешь, а мне тут одному... А почему у тебя штаны такие?

— Так получилось. — Дмитрий выстрелил ему между глаз. Сухой треск «рокота» даже вблизи едва был слышен из-за звука работающего мотоцикла. — Почему мне так везёт всю жизнь на идиотов, вот что я хотел бы знать.

Он даже прикрыл ногой щелкнувшую замком калитку, но тратить время, чтобы прибрать подальше труп, не рискнул. Набрав скорость, Живец поехал мимо приземистых корпусов, непривычно безлюдных спортплощадок. Милош, судя по всему, вёл серьезные операции, отвлекая на них даже охрану Жёлтой дачи. Или его здесь просто нет? Дмитрий сморщился под шлемом: он начинал уставать от постоянной неопределённости.

Подъезжая к крыльцу, Живец сорвал шлем — он всё-таки сужал поле зрения, а пользоваться компьютерными окошками надо было ещё учиться. Кто-то шагнул к нему от припаркованных машин, Дмитрий не оборачиваясь полоснул туда очередью. Он злился, снова злился, хотя именно сейчас не следовало давать воли эмоциям.

Ещё кого-то Живец подстрелил в холле, с ходу наступил упавшему на грудь:

— Где Милош?

— Не надо!

Люди медленно соображают, им всегда требуется несколько секунд. Дмитрий повёл стволом, пули защелкали по дверям, по перилам уходящей к подвалу лестницы. Потом снова прицелился в раненого:

— Быстро! Где Милош?

— В кабинете...

Живец понятия не имел, где именно находится кабинет, но охранник сам посмотрел на одну из дверей. Вокруг поднялся шум, кто-то уже стрелял с лестницы, и Живец предпочёл дострелить мунгвардейца — чтобы не тратить время, не забирать у него оружие. Дверь подалась легко, выстрелов оттуда тоже не последовало.

— Не стреляй, Гладышев! Я даю команду прекратить огонь! Слышите, придурки? — Голос Милоша разнесся по всему дому, он включил Интерком. — Я же сказал: не стрелять в Живца, если появится!

В наступившей тишине Живец проскользнул в комнату, толкнул, захлопывая, дверь и спрятался за углом сейфа. Так себе укрытие, но мэр — вряд ли хороший стрелок.

— Успокойся! — Милош привстал, чтобы видеть гостя. — Тише, тише! Видишь — вот мои руки! Подойди, можешь в меня прицелиться.

— Я и отсюда целюсь.

— Тогда я подойду, ладно? — Мэр медленно вышел из-за стола, подтащил кресло, из которого совсем недавно встал Шацкий, к сейфу. — Сяду, ладно? Я выпил немного, Дима... Ты не хочешь?

— Нет. — Чутьё вело себя совершенно спокойно. Но живо ли оно ещё? «Твоя сила кончается», — написал Крысолов. — Я пришёл поговорить.

— Ну конечно, нам давно надо поговорить. Это я, старый дурак, устроил охоту... — Милош опустился в кресло, улыбнулся. — Теперь всё будет хорошо, правда? Ты запомни главное: ни в коем случае не соглашайся быть свидетелем.

Прежде чем ответить, Живец сглотнул:

— Свидетелем чего я не должен быть, Милош?

— Выполнения договора... Ты ведь говорил с Отилем, я знаю. Это хорошо, что ты с ним говорил. А теперь слушай: забудь этого пердуна, он втравил нас всех в дрянную историю. Договор существует, и я, дурак, его подписал. Я, понимаешь? А Крысолов сказал, что копию договора получит каждый горожанин... С моей подписью, Дима. Разве это справедливо?