Ведьма говорила с ними… Каждый из архонтов мог храбриться, умом понимать, что уже общался с ней, когда она изображала студентку, но под этим разумным в них жил инстинктивный, вдолбленный с малолетства страх. Тот страх, что заставлял молодых архонтов сидеть на своей земле и не сметь переступать границы, контролируемые родовым источником магии. Страх, внушённый наставниками и родителями. Архонтам даже концепцию смерти объясняли в связи с Ведьмой, их первое понимание возможности безвозвратного исчезновения связано с ней.

Общались они с её маскировочным образом или нет, приказывали им напасть или нет, несмотря на жёсткое понимание своих обязанностей — инстинкты кричали об опасности. Для архонтов Ведьма — воплощение смерти.

По виску Вальдеса стекла капля пота. У Гилиена дёрнулось нижнее веко.

Кашлянув, Рэйдан выступил вперёд:

— Так, может, расскажешь, в чём смысл твоих действий?

Снова из темноты донёсся женский голос:

— Я написала подробный план, который должен быть понятен даже идиоту. Как можно не понять его смысл?

— Ума стратегам и прочим руководителям не хватает, о чём я часто упоминал, — Вальдес развёл руками. — Так что мы хотели бы выслушать подробное объяснение происходящего. Вдруг нам и правда надо падать ниц и благодарить, а не строить нелепые планы нападения.

Перестройка академии продолжалась, наполняя воздух всевозможными звуками, но возле дверей возникло пространство давящей тишины.

— Мы могли бы вас выслушать, — осторожно предложил Рэйдан, — передать известия совету стратегов. Возможно, если ситуацию подробно расскажем мы, они смогут это принять и перестанут вас беспокоить, докучать попытками остановить. В какой-то момент эти попытки остановить вас могут нарушить порядок…

Конечно, Рэйдан ни на секунду не верил, что драконы Нидума так просто сдадутся. Но шансом понять врага хотел воспользоваться. Да и во время беседы подойти ближе и ударить удобнее, чем прорываться с боем сквозь атаки.

— Я уже объясняла. Много раз. И ни разу меня не поняли. Даже своих союзников и подчинённых мне приходилось обманывать. Потому что вы правда не понимаете. — С каждым словом отблеск света в глубине сумрака пульсировал всё чаще, голос набирал силу. — Не знаю, почему вы, погрязшие в хаосе, так боитесь порядка. Но я вижу только один способ раз и навсегда показать, что не стоит докучать мне с требованиями остановиться: показать всем, что теперь вы абсолютно бессильны что-либо мне сделать!

Вальдес, Рэйдан и Гилиен попятились, покрываясь чешуёй. Только усилием воли они не схватились за мечи, скрывая намерение добраться до Ведьмы физически.

Стена вокруг дверей стала сминаться, расширяя вход. Камень перетекал, менял форму, словно пластилин под невидимыми пальцами.

Приказ совета был однозначным, и архонты разошлись в стороны.

«Отправили калек», — поморщился Вальдес и принял драконью форму. Из них троих только он не получал недавно опасных травм и мог поддерживать форму бесконечно долго, а Гилиен и Рэйдан лечение не закончили. «И не закончат уже», — пессимистично решил Вальдес. Он оскалился, глядя на пульсирующий во тьме огонёк. В этой битве ему предстояло стать самой крупной целью и способом отвлечения Ведьмы от остальных.

«Будь всё оно проклято!» — Вальдес выдохнул заклинание, отправляя во тьму щупы мягко светящегося тумана. Частично иллюзия, частично — проявление силы, они без видимого сопротивления пересекли границу здания, просочились внутрь, раздирая собой густой сумрак.

Стены продолжали сминаться, расширяя проход, это искажение затронуло и полусферу купола. Шесть маленьких солнц вспыхнули вокруг шепчущего заклятие Гилиена, облетели его и, словно нанизанные на невидимую нить, умчались в сумрак. С тихим шипением эти осветительные заклинания растворялись в тенях.

Купол над зданием стекал, словно расплавленный воск. Камень впитывался в землю, не оставляя ни следа.

Выдохнув укороченную форму подчинения сумрака, Рэйдан вытянул руки вперёд и, будто ухватив что-то невидимое, дёрнул на себя. Сумрачный покров над источником заколебался, несколько щупалец тьмы вырвались из него и рассыпались, истаивая в воздухе. Светящийся лунный туман нырнул в образованные прорехи, извивался, подсвечивая сумрачную субстанцию изнутри и постепенно угасая. Гилиен вскинул руку, с шёпотом формируя на ладони миниатюрное солнце. Рэйдан отступил на несколько шагов, оттягивая за собой часть чужой тьмы. «Солнце» ворвалось в покров, выжигая его часть. Туманно-лунные щупальца рванули вперёд, нацеливаясь в центр постепенно растекавшегося здания. Рэйдан шагнул вперёд, разводя руки, разрывая тьму перед собой. И ещё одно «солнце» влетело в только что расковырянный сумрак, снимая часть покрова.

Три архонта шагнули вперёд. Рэйдан влиял на сам сумрак, заставляя его расступаться. Гилиен выжигал тьму солнечным светом. Вальдес вспарывал её щупами своей силы. Шаг. Ещё шаг. Казалось, у них получалось справляться с защитой Ведьмы, и эта лёгкость продвижения сильно противоречила дерзкому обещанию Ведьмы на их примере показать свою силу.

Надежда на то, что Ведьма брала их на испуг, была сладка, но ни один из архонтов ей не поддался. Наоборот — с каждым шагом, с каждым успешным действием они беспокоились сильнее. Предчувствие беды проникало в их часто бившиеся сердца: их как будто заманивали в ловушку.

Но отступить просто не было права, весь мир сейчас зависел от них. Зависел, но будто не замечал их проблем: всё так же ярко светило солнце, и ветер продолжал приносить стук молотков, скрип, грохот продолжающегося строительства.

— Сопротивление равномерно, — Рэйдан очередным рывком рук заставил сумрак расступиться. — Никаких колебаний в плотности, никакого напряжения, словно то, что мы делаем, никак не влияет на покров.

Создав сразу два «солнца» и отправив их в сумрак, Гилиен хмуро кивнул:

— Как тренировка на полигоне, где мощность оборудования настолько превосходит мощность тренирующегося, что о настоящем прорыве речи не идёт.

— Останавливаемся? — рыкнул Вальдес.

Архонты переглянулись.

Здание уже окончательно растворилось в земле, оставив после себя только белую ограничительную рамку на месте фундамента. Вместо круглого источника в центре колыхался сгусток тьмы с маленькой искоркой света в глубине. И сколько архонты ни вглядывались в эту тьму, они не находили следов чаши бывшего здесь когда-то водоёма, в магических водах которого купались драконы, не могли рассмотреть и источник пульсирующего света, лишь смутный мерцающий овал.

— Нельзя останавливаться, — Гилиен выдохнул заклинание, и солнечный свет охватил его руки, сформировал когти.

Он никогда не был сторонником бессмысленного риска и терпеть не мог плохо продуманные военные операции, а здесь всё собиралось одно к одному. И единственное, что успокаивало Гилиена — то, что за их сражением издалека наблюдали несколько профессоров Дрэгонхолла и Дафна. Они должны будут оценить боевые возможности Ведьмы и в случае проигрыша архонтов — гарантированного, как полагал Гилиен — доложат свои выводы совету стратегов для разработки последующих боевых операций.

Заявление Ведьмы о