– Не знаю. Не знаю, о чем вы говорите.

Джейнс бросил взгляд на противоположный конецстола.

– Еще одна ложь, – сказал Андерхилл, а Оливери Уоррен кивнули.

– Мы же договаривались, Джек. Ты рассказываешьнам правду, а мы снимаем с тебя все обвинения. И как я помню, еще мысогласились не трогать твоих клиентов. Что мне теперь делать, Джек?

Стефано посмотрел на Андерхилла и Оливера,готовых, казалось, наброситься на него. Они, в свою очередь, не сводили с негосвоих цепких холодных глаз.

– Она знает, где деньги, – сдаваясь, выдавилСтефано.

– Вам известно, где она сейчас?

– Нет. Когда мы нашли Патрика, она покинулаРио.

– И ни следа?

– Нет.

Джейнс кивнул. Похоже, Стефано прекратилврать.

– Я согласился все рассказать, – проговорилДжек. – Согласия на что-либо другое я не давал. Мы имеем право искать ее.

– Да, но вас уже поймали на лжи.

– Прошу извинить. Больше это не повторится.

– Оставь девчонку в покое, Джек. И отпусти ееотца.

– Я подумаю об этом.

– Нет. Ты сделаешь это сейчас же.

* * *

Новенький трехэтажный коттедж стоял в рядусебе подобных, тянувшихся вдоль недавно застроенного участка побережья. Октябрьне лучшая пора для отпусков, и большинство домов опустело. Сэнди остановилмашину позади сверкающего “крайслера” с номером Луизианы – видно, взятнапрокат, решил он. Солнце медленно опускалось к горизонту, его оранжевый дискнаходился над самой водой. Залив был абсолютно пуст – ни яхты, ни лодочки.Поднявшись по ступеням, Сэнди постучал в дверь.

Лиа распахнула ее и улыбнулась.

– Входите, – мягко сказала она и закрыла заСэнди дверь.

В трех стенах просторной сводчатой гостинойбыли огромные окна, в углу – большой камин.

– Вы неплохо устроились, – заметил Сэнди ипочувствовал доносившийся из кухни тонкий аромат – от обеда из-за порученияПатрика пришлось отказаться.

– Есть хотите?

– Умираю от голода.

– Что-нибудь найдется.

– Замечательно.

Доски пола чуть слышно поскрипывали, когдаследом за ней Сэнди пошел в столовую. На столе стояла картонная коробка, рядом– аккуратно сложенные бумаги. До прихода гостя Лиа работала. Замерев намгновение у стола, она сказала:

– Это документы на Арициа.

– Кем они собраны?

– Патриком, конечно.

– Где хранились бумаги последние четыре года?

– В камере хранения. В Мобиле.

Ответы были короткими. У Сэнди они вызывалимассу вопросов, которые он с удовольствием задал бы Лиа.

– Мы займемся ими позже, – сказала она, сделавлегкое движение рукой.

В кухне на разделочной доске у раковины лежалжареный цыпленок. В духовом шкафу доходило блюдо темнокоричневого риса,перемешанного с овощами.

– Еда самая простая. Как-то непривычноготовить в чужой кухне.

– Выглядит все в высшей степени аппетитно. Ачья это кухня?

– Домик сдавался в аренду. Я сняла его намесяц.

Она разрезала цыпленка и предложила Сэндиналить вина, великолепного “Пино-Нуар” из Калифорнии. Оба сидели за маленькимстоликом у окна, откуда открывался вид на залив и опускающееся в водную гладьсолнце.

– Выпьем? – спросила Лиа, поднимая бокал.

– За Патрика, – предложил тост Сэнди.

– Да, за Патрика.

К еде она не прикоснулась, зато Сэнди отправилв рот хороший кусок цыплячьей грудки.

– Как он?

Адвокат старался есть быстро, не желаяутомлять сидевшую напротив прекрасную молодую женщину малопривлекательнымзрелищем жующего мужчины. Глоток вина. Салфетка.

– С Патриком все в норме. Ожоги заживают.Вчера его осмотрел хирург и сказал, что он достаточно окреп.

Шрамы на несколько лет останутся, но будутпочти незаметны. Сестры приносят ему пирожные, а судья – пиццу.

Его круглосуточно охраняют не менее шестивооруженных стражей, так что он чувствует себя намного увереннее, чем мог бычувствовать человек, обвиняемый в умышленном убийстве.

– Судья – это Хаски?

– Да, Карл Хаски. Вы знаете его?

– Нет. Но о нем часто говорил Патрик. Они былидрузьями. Как-то Патрик сказал, что если его все же схватят, то хорошо бы этопроизошло, когда Хаски еще будет занимать пост судьи.

– Он скоро уйдет, – сказал Сэнди, подумав отом, как удачно выбрано время.

– Вести дело Патрика он не может, правда?

– Да.

Сэнди взялся за новый кусочек, значительноменьших размеров. По-прежнему он ел один – Лиа, казалось, не замечала лежавшихперед ней вилки и ножа. Бокал с вином она все еще держала в руках, глядя в окнона фиолетовооранжевые облака над горизонтом.

– Я не спросил о вашем отце, простите.

– А ничего и не известно. Три часа назад яразговаривала с братом – об отце никаких вестей.

– Мне искренне жаль, Лиа. Я хотел бы чем-топомочь.

– Я тоже. Все это так меня опустошило. Домойпоехать я не могу, а остаться здесь невозможно.

– Мне очень жаль, – повторил Сэнди.

В наступившем молчании он принялся за еду. Лиавзяла вилку и начала ковырять рис.

– Удивительно вкусно, – сказал Сэнди.

– Спасибо.

– Чем занимается ваш отец?

– Он – профессор университета.

– Где?

– В Рио. Католический университет.

– А живет он?..

– В Ипанеме, в той квартире, где я выросла.