– Вторая попытка.

– Я ни за что не скажу!

Еще один взмах, и кровавый след на другом плече. Затем на предплечье.

– Следующий будет на шее.

Тара хрипит от боли, но зубы не разжимает.

– Ты чудовище…

– Где лекарство?

Она не скажет. Ему уж точно.

– Считаю до трех, – он прижимает лезвие к ее шее. – Один, два…

– Стой! – не выдерживаю. – Позволь мне.

– Только быстро.

Он отходит в сторону, но нож не прячет. Господи, если она не скажет, он может запросто ее покалечить или еще хуже. Я не могу этого допустить.

– Тара, – пытаюсь отыскать правильные слова, – знаю…

– Не утруждай себя. Я все понимаю. Вы хотите похитить лекарство, чтоб с его помощью выиграть войну.

– Нет, ты не понимаешь. Лекарство – это не только оружие. Это ключ к свободе. Только подумай, скольким сиринити мы можем помочь, будь оно у нас? Скольких моровов мы можем вернуть? Мы можем спасти жизни тысячи жизней!

Тара склоняет набок голову. В ее глазах появляется недоверие.

– Тебя ведь не война интересует, ведь так?

– Моя сестра… моровы заразили ее.

– Думаешь, это ей поможет? Она уже изменилась. Всю кровь не стереть с ее рук. Лекарство вернет ей сознание, но не душу. Ты этого хочешь?

– Я просто хочу вернуть свою жизнь.

Нервный стук металла о стол. Блэквуд начинает терять терпение.

– Мы не можем уйти без него!

– Извини.

Поглядываю на Блэквуда. Его пальцы на кинжале сжимаются все сильнее. Он добьется от нее ответа, даже если придется вырезать его по кусочкам.

– Сиринити оно нужнее.

– Сиринити его не заслужили!

– Ошибаешься, – хватаю ее за локоть, – может, раньше они и совершали ошибки, но они изменились. Они хотят окончить войну.

– Это лишь повод. Все, что им нужно, это лекарство. Для себя, не для мира. Но они проиграют, даже если найдут его. Сиринити не смогут им воспользоваться!

– Довольно.

Блэквуд выступает вперед, но я останавливаю его вытянутой рукой.

– Тара…

– Сильвер, – она сжимает мою руку. – Ты не такая, как они. У тебя доброе сердце и чистая душа. Я не хочу, чтоб лекарство погубило это.

– Оно не погубит.

Почему она так говорит?

– Оно разрушит твою жизнь. Если только сиринити узнают…

– Моя жизнь и так разрушена. Если я вернусь без лекарства, всему конец. Я не… могу этого допустить. Мне нужно это лекарство.

Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, но нет. Я не заплачу, только не здесь и не сейчас. Я буду плакать в своей комнате, когда вернусь домой. Тара не сводит с меня глаз, долго. Будто видит меня насквозь. Затем касается шеи и протягивает мне раскрытую ладонь.

– С ним твоя жизнь не будет прежней. Никогда.

На смуглой ладони прозрачный флакон в форме кристалла. Совсем маленький. Металлическая окантовка делает его похожим на кулон. Беру флакон и верчу перед глазами. Неужели это оно и есть? Неужели это лекарство?

– Уходим, живо.

Блэквуд тянет меня к двери, и я даже не успеваю поблагодарить Тару. Вряд ли в данных условиях благодарность уместна. Мы ведь буквально вырвали у нее кулон. Когда мы выходим на улицу, уже почти стемнело. Времени мало. Разумнее всего было бы отправиться в сад, к Двойке, но перед этим нам нужно уладить еще одно дело. Шприцы. Путь до границы не такой уж короткий. Блэквуду они понадобятся.

Веду Блэквуда по тропе, по которой день назад следила за Окрой. Дополнительный плюс – тропа поднимается на уровень выше жилого массива, стало быть, заметить нас с нижнего уровня невозможно. Зато мы можем следить за всем, что происходит внизу. Возле входа в корпус фармакопеев охранник. Всего один. Я предлагаю выждать, но когда это Блэквуд меня слушал? Он вырубает охранника ударом сзади и прячет его за камнями. Впрочем, это сильно экономит время. Внутри никого. В Норе действует комендантский час. После наступления темноты все рабочие корпусы освобождаются. В помещении ничего не изменилось. Кажется, даже листы с рецептами на столе никто не двигал. Не теряя времени, сразу направляюсь к шкафу и достаю футляр. Он еще здесь. Все пробирки на месте. На всякий случай прихватываю пару бинтов, огниво и кусок то ли кожи, то ли ткани, отдаленно напоминающий пластырь. Может пригодиться. Вижу, как Блэквуд в куче барахла находит свою сумку. Отлично! Там ведь осталась ракетница и средства для дезинфекции. Теперь можно уходить.

– Стой, – останавливает меня Блэквуд, – нужно достать оружие.

– Где ты возьмешь оружие? Это же лечебный корпус.

Он кивает в сторону соседней скалы.

– В корпусе справа склад. Только что охранник отнес туда копья.

Почему-то эта затея не кажется мне удачной.

– Это слишком рискованно. Нас могут заметить.

– Без оружия никак.

– Но…

– Жди здесь.

Прежде чем успеваю что-либо сказать, он уже скрывается за углом. Черт. У тебя в сумке есть кинжал, что еще тебе нужно? И почему нельзя просто отсюда уйти, пока нас никто не заметил? Так мы рискуем быть обнаруженными. Или он думает, что падшие не заметят пропажи оружия? Прячусь за углом, когда вдруг чувствую, как заламываются мои руки. Кто-то пригвоздил меня лицом к стене.

– Какой улов. Сегодня явно мой день. Думала, я не догадался, зачем ты спускалась в катакомбы?

Здоровила. Его напыщенный голос я не спутаю ни с кем другим.

– Ты, маленькая стерва. Хотела вывести Предателя прямо у меня перед носом? – его ручищи сжимают мои запястья. – Не выйдет. Я же сказал: отсюда не уходят.

– Пусти!

– Где же твой дружок?

– Я одна.

Нельзя говорить ему о Блэквуде. Иначе здоровяк застанет его врасплох и переломает все кости. Блэквуд, конечно, превосходный боец, но не после трехдневного заключения.

– Он уже сбежал. Нужно было тщательнее охранять выходы.

Локоть правой руки опасливо хрустнул. Еще немного, и он мне их просто сломает!

– Убери от меня свои лапы!

– Теперь уж нет, – он наклоняется к моему уху, – теперь я сделаю с тобой все, что пожелаю.

По щеке скользит лезвие ножа. След от металла вмиг начинает жечь.

– Все, чего не успел сделать раньше. Но сначала…

Его рука ныряет под край моего свитера. Нет. Только не это…

– Не смей меня трогать!

– Мы вдалеке от жилого массива. Можешь кричать сколько угодно.