−Давай, возьми мою руку. Всё будет хорошо. Отдай мне нож.

Изабель протянула руку, но после того, как приступ безумия её отпустил, она разом обмякла, ослабела и покачнулась, не удержав равновесие…

И что произошло дальше, Эмбер запомнила лишь как вспышку, мгновение, когда всё происходит молниеносно и в то же время медленно, будто во сне.

Изабель взмахнула руками, и Эмбер схватила её за запястье, понимая, что она сейчас полетит вниз. Обсидиановый нож полоснул по руке…

Вязкая тишина разбилась, словно стеклянный шар, разлетевшись на тысячу осколков, и звуки обрушились на Эмбер лавиной.

Собачий лай, крики, слуг, истошный визг…

И в тот же миг рядом оказался сеньор Виго, хватая Изабель за другую руку, как раз в тот момент, когда она соскользнула с балюстрады. Подбежали слуги, и Изабель вытащили, она рыдала и билась в истерике, но уже была в безопасности.

Облако эфира рассыпалось и погасло, уступив место тусклому сиреневому свету фонарей и сумраку. И вот уже вокруг сгущалась сиреневая ночь, возвращались звуки…

На галерее больше не было тёмных щупалец и изумрудных перьев, золотого облака света, не слышалось чудесного пения. И Эмбер ощутила, как медленно отступает назад, прижимается к стене и сползает на пол, и в руке у неё что-то мокрое и тёплое, а всё тело болит так, словно его исполосовали кнутом.

Кружилась голова и мир дрожал перед глазами. Кругом суетились люди, лаял Као, сеньор Виго склонился над Изабель, а мейстер Фернандо отправлял кучера за доктором.

Ей помог подняться Морис, тоже оказавшийся здесь.

−Спасибо, − прошептала Эмбер, отстраняясь и чувствуя, как её начинает трясти.

— У вас кровь, мейстресс Вальдес, — произнёс Морис, глядя на её руку.

— Ничего, ничего страшного, — пробормотала Эмбер.

— Да куда уж ничего страшного! Вы сможете идти?

Она пыталась избежать навязчивого внимания, но в этот момент к ним подошёл сеньор Виго, и её сопротивление было сломлено.

Глава 25. «Только в газете Которра!»

Сыщик вернулся уже затемно. Устало опустился в кресло, положил рядом блокнот и свою изрядно распухшую папку и вытер платком вспотевший лоб.

Дожидаясь его, сеньор Виго ужинал в одиночестве. Донна Виолетта, после скандала с Джулианом, сославшись на головную боль, пряталась у себя. Доменик уехал, Оливия сбежала, а Изабель к ужину не спустилась, и Виго решил сходить к ней сам. Позже.

Сейчас он обдумывал всё, что услышал от маэстро Фойгеля и пытался понять, кто же в доме может быть причастен к ограблению. Побег Оливии теперь почти полностью подтверждал его версию, а вести из газеты должны были завершить картину.

И когда пришёл Морис, Виго отложил салфетку и, закинув ногу на ногу, приготовился слушать.

— Так что в газете? — спросил он нетерпеливо.

— А в газете, хефе, я сглупил, — Морис откинулся на спинку стула и налив в стакан воды, сделал большой глоток. — Надо было сначала поспрашивать, что да как, а я сразу показал твоё письмо. Главного редактора маэстро Руиса, сразу как подменили. И если сначала он был любезен и даже успел мне кое−что сказать, то прочитав твою рекомендацию, сразу оказался жутко занятым и ничего не помнящим. Как и его помощники. У всех оказались важные дела и никакого свободного времени − приходите завтра. Я просил, угрожал, даже денег предлагал. Всё без толку. Маньяна! — Морис развёл руками.

— Но что-то же тебе удалось узнать?

— Немного. И кое−что я сам додумал. Ну, во-первых, как сказал этот Руис, статьи в газету приносил не сам автор, а посыльный — оставлял у консьержки. И мне удалось узнать у этой консьержки, что посыльным была девушка. Главный редактор мне сказал, что никогда с ней не встречался, а принял решение напечатать материал только потому, что в нём, якобы, была какая-то художественная ценность, − хмыкнул Морис. − Газетёнка бульварная, там любят всякие сенсации, и поэтому, как говорится: «Я не я, и лошадь не моя», Руис взял материал не глядя. Главный редактор пытался уверить меня, что с таким же успехом он напечатал бы и статью про крокодила в ложе сената.

— Думаешь, он врёт?

— Конечно, он врёт! — усмехнулся Морис и взялся за приборы. — Я ведь давеча говорил с мальчишкой-газетчиком. Хотел расспросить про этого Хирурга. Малец, конечно, ничего особо не знал, но сказал мне, что после появления этих статей, он стал продавать в четыре раза больше газет! И всё повторял: «Благослови бог этого смертоубийцу»! Как тебе такая добродетель? — хмыкнул сыщик, цепляя вилкой лист салата. − И не только он стал продавать больше, а вся газетная братия разносчиков. Так что, маэстро Руис, если он не дурак, должен лично знать курицу, несущую ему золотые яйца. И то, что я спросил об этих статьях от твоего имени, испугало его до икоты. Именно потому я уверен, что он точно знает, что сеньорита Оливия настоящий автор этих статей.

— Тогда остаётся вопрос, а откуда Лив брала материал для своих статей? — спросил Виго задумчиво. — Откуда она так много знает об этом Хирурге? Не могла же она это всё просто выдумать?

— А вот тут, хефе, смотри, что вырисовывается, — Морис поднял вилку, с нанизанными на неё перьями спаржи, и посмотрел поверх неё на Виго, — твоя новая помощница показала мне все эти статьи и то, что она в них накопала. Отдаю должное, котелок у девчонки варит. Так вот, в этих статьях и правда всё написано очень грамотным языком и так увлекательно, что зачитаешься. Просто бульварный роман. И каждая статья заканчивается вопросом, кто убийца? Читатели стали писать в газету письма, предлагая свои варианты и догадки. Это я у консьержки в редакции узнал. Она большая поклонница, кстати, этих статей, как и половина домохозяек Акадии. Тираж газеты пошёл вверх, и история о Хирурге обросла такой славой, что наверняка привлекла внимание и самого убийцы. И я подумал, а что, если это он и охотится за сеньоритой Оливией? — Морис быстро прожевал спаржу и продолжил: − Посмотри на это так: он знаком с ядами, со змеями и лягушками, и он убивает своих жертв тонким лезвием. И тот, кого я видел на фиесте, очень даже похож на такого убийцу. Он вытащил из себя пулю с помощью вилки и крюка для мяса! Я бы сказал, что Хирургом его прозвали не зря. И если в этих статьях хотя бы половина правды — то вот и причина, почему он охотится за сеньоритой Оливией. Он знает, что это пишет она,