его. — Кто-то даже попытался со мной спорить, но… я был очень убедителен.

Элли подумала, что год назад даже танец с Грэмом Драммондом казался ей чем-то нереальным, сейчас же… его присутствие рядом — почти обыденность. На несколько мгновений она раздосадовалась на себя. Может быть потому, что всю свою короткую жизнь боялась привыкать к хорошему.

«Или тебе просто нравится страдать, — зло прозвучал внутренний голос. — Вместо того, чтобы просто получать удовольствие, ищешь подвох или думаешь, что хорошее все равно скоро закончится».

— Тебе больше идет зеленый цвет, — отметил Грэм, словно впервые окидывая взглядом ее наряд.

Элли это знала. Розовое платье с самого начала казалось ей несуразным, она и сама не поняла, почему среди всех запасов клуракана выбрала именно его. Как будто и здесь захотела наказать себя неизвестно за что.

— Я больше люблю лиловый, — ответила она, рассматривая строгий черный наряд юноши с тонкой муаровой вышивкой.

Грэм промолчал, но едва заметно улыбнулся.

— Вот вы где! — громкий голос девушки раздался совсем рядом.

Элли дернулась и обернулась.

Шинейд схватила ее за руку и уверенно потянула в сторону камина.

— Пойдем-пойдем. Будем жечь страхи.

Элли то ли от удивления, то ли от неожиданности молчала и не сопротивлялась. Грэм шел следом, больше за Элинор, чем за Шинейд, буравя спину активистки сощуренными глазами. Та не замечала, бурно предлагая однокурсникам присоединяться.

Оказавшись у камина, Грэм огляделся. Шинейд раздавала вокруг наспех вырванные из блокнота листки. С карандашами и ручками было не так благополучно, всего несколько на весь второй курс. Несколько девушек, заряженные энергией Шинейд, уже что-то записывали. Элли отметила, что выражение лица Грэма опять стало вальяжно-ленивым, и напряглась.

— Может быть, объяснишь цель сего мероприятия, — процедил юноша, почти не разжимая губ.

Шинейд, похоже, не замечала ни лица, ни тона. Возможно, в ее собственной голове мир всегда был лучезарен и добр к ней.

— Конечно! Мы записываем на бумаге то, чего боимся, а потом… оп… бросаем в камин. Ведь Имболк! Магия!

— Психология… чистой воды… — пробормотали снизу.

Черно-фиолетовая Шианн, с торчащими из губ и ушей серебряными колечками, сидела прямо на ковре и старательно писала строчку за строчкой.

— Да… — на секунду задумалась Шинейд. — Какая разница, лишь бы работало. Кстати! — она повернулась к Элли и Грэму, привычно держащему ее за руку. — Вы двое такие таинственные, постоянно где-то ходите, ни с кем не общаетесь.

— Неправда! — почему-то обиделась Элли. — Я общаюсь… просто, постоянно что-то происходит.

— Я примерно о том же, — удовлетворенно кивнула Шинейд. — Может быть, расскажешь?

Элли развела руками.

— О чем?

Сбоку к девушке медленно приблизилась Дебора Бакли.

— Как можно жить и не знать, что ты фейри? — спросила она, кося глазами на растерянную Элинор.

— Вы думаете, я притворяюсь? — воскликнула Элли, слегка задохнувшись от возмущения.

К Деборе подошла ее сестра, почти копия, в таком же платье, только не желтом, а голубом. Дениз молчала, но по ее немигающему взгляду было понятно — она поддерживает сестру.

— Дописала! — объявила Шианн, суя освободившийся карандаш куда-то наверх, почти в руки стоящему над ней Грэму.

Тот машинально взял и принялся вертеть, стремясь унять дрожь в пальцах.

— Эй, Драммонд! Что писать будешь? — сейчас голос Констанс показался Элли особенно похожим на карканье.

— Твое имя. Хочешь? — ответил Грэм, едва шевеля губами.

Взгляд его был бесцельно направлен куда-то в угол.

Шинейд растерянно завертела головой. Разговор повернул не в то русло, какое планировалось сначала.

— Нам просто всем интересно… и про тебя, в том числе, — сказала она Грэму. — Вы же почти ни с кем не общаетесь.

Карандаш в пальцах Грэма хрустнул и распался. Юноша подал оба обломка Шинейд.

— Вот тебе запасной. И чья была идея устроить Элинор… допрос? — поинтересовался тот подчеркнуто вежливо.

Элли ощутила, что ее берут за свободную руку, и обернулась. Рядом стояла Брианна.

— Не надо… про допросы, — тихо простонала Бри. — И да… можно не знать, кто ты есть. Вы все точно знаете?

— Я — да, — насмешливо ответила Дебора, не сводя взгляда с Элли. — Моя сестра и кузина — тоже. Я дочь Агравейна Итана Баркли и племянница…

— Райли! — такого громкого голоса у Агнесс Элинор еще не слышала. — Собери своих Баркли и выметайтесь отсюда.

— Вот как? — Дебора откровенно улыбалась и совершенно не выглядела смущенной. — Это общее решение?

— Может, еще и проголосуете? — голос Дениз Элли слышала намного реже.

Констанс резко протиснулась между ними, беря обеих под руки.

— Пойдем, мои хорошие, — она развернулась, уводя кузин. — Найдем, чем заняться, и без детских ритуалов. А вам пища для размышления, — она слегка обернулась, говоря через плечо. — Куда тихоня дела магистра и что со всеми нами теперь будет?

Элли, зажатая с двух сторон Грэмом и Брианной, дернулась, высвобождаясь. Ей захотелось зарычать и, распластавшись в прыжке, настигнуть уходящую троицу.

— Пока, сиротки, — почти пропела Дебора.

Дверь хлопнула.

«Впиться зубами в мягкое податливое горло и рвануть, — Элли не узнавала себя из-за этих мыслей. — Терзать в клочья и пить кровь».

Она замерла, приходя в себя. Отчаянно захотелось скрыться и плакать, в горле стоял судорожный кислый ком накатившей тошноты. Расталкивая растерянно молчащих однокурсников, Грэм потянул Элли за собой. Сел в неглубокое кресло в стороне и устроил девушку у себя на коленях. Элли благодарно прижалась к его плечу, спрятав лицо.

— Если у кого-то есть вопросы, я готов на них ответить, — голос Грэма показался Элли спокойным, но она пока не решалась оторваться от него и оглянуться на других.

За спиной молчали. Послышались слабые бормотания «Нет» и обрывистые недовольства поведением трикветра сестер.

— Если кто-то не знает, — понизив тон, почти зловеще продолжил Грэм. — Элинор О`Ши мне ближе, чем сестра. Если к ней или ко мне есть какие-то вопросы, можете задавать.

Вопросов у однокурсников не нашлось. Или голос Грэма не располагал их задавать.

— Пока вас не было, — начал Доминик, — Баркли мутили воду, говорили, что директору написали из Бретани… об Элли.

— Что? — Грэм пронзил взглядом соседа по комнате.

Дом растерянно замолчал.

— Что из-за нее пропал магистр, — пояснила Олвен. — Но это же неправда.

— Якобы,