— Попрощаться не дам, и не проси, — заявила гадина — явно с удовольствием.

— Скажи мне только одно, — я посмотрела в нее лицо. — Зачем ты это делаешь?

— Не зачем, а почему, — поправила с усмешкой.

— И почему же?

— Потому что ненавижу тебя и люблю его, — Соломея кивнула на черта, который старался подползти ко мне.

— Тогда докажи.

— Ну, моя ненависть к тебе, рыжая, в доказательствах не нуждается, — она усмехнулась. — Стало быть, ты говоришь о любви к Януру.

— Именно. Докажи мне ее, и я смирюсь с судьбой.

— И как доказать?

— Смотри, — я указала на свечение в развалинах — там, где был пруд с кувшинками. — Чувствуешь?

— Неужто цветок пробудился? — Соломея прищурилась, вглядываясь в сияние.

— Да, я позвала, попросила — когда моя кровь упала на землю. Он пришел, — как же сложно сделать так, чтобы голос не дрожал! — Если ты действительно любишь Янура, сорви этот цветок.

— В чем подвох? — она нахмурилась, пожирая меня глазами.

— Ни в чем, — печально улыбнулась. — Просто хочу убедиться, что ты его действительно любишь, что оставляю мужа в надежных руках. Так мое сердце будет спокойно. Да и тебе выгода — отдашь цветок ему, он тебя полюбит. Ты ведь помнишь легенду?

— Помню, — задумчиво протянула ведьма, грызя ноготь. — Идем! Сама увидишь, как твой муж станет моим — навсегда!

— Лола, зачем?.. — прошептал он, пытаясь приподняться, когда мы прошли мимо.

Я промолчала.

Купальня вся была освещена золотым светом. Ярко-розовые кувшинки раскрылись, источая потрясающий аромат. Атласные темно-зеленые листья сочными овалами оттеняли их красоту. А в центре сиял он — Цветок из легенды, будто сотканный из живого огня, неповторимо прекрасный.

Глаза следили за переливами на его изящно изогнутых лепестках, поглаживая вязь, порхающую вокруг тычинок, с которых с каждым порывом невесомого ветерка с легким волшебным перезвоном осыпалась пыльца. Само совершенство! Как и настоящая любовь.

— Смотри, магисса! — Соломея опустилась перед ним на колени и, кряхтя, потянулась к цветку.

— Лола, не позволяй ей! — донесся до слуха шепот Янура, который, пошатываясь, через силу шагал к нам.

— Поздно, любимый! — она оглянулась на него, хищно облизнулась и, сжав ножку цветка, рванула его на себя. — Вот, гляди! — заявила торжествующе, встав с ним в руке. — Удостоверилась? — Соломея расплылась в довольной улыбке.

Со стебля, как слезы, как кровь капал огонь.

Тот огонь, который взметнулся вверх, к цветку, налил лепестки пламенем и…

— АААА! — заполошно заорала ведьма, когда пламя скользнуло ей под кожу и побежало по венам.

Она затрясла рукой, пытаясь бросить его, но без толку, он словно прилип к ней. А тело мерзавки тем временем наполнилось сиянием, которое становилось все ярче и ярче — до тех пор, пока не сделало всю ее факелом.

Соломея упала на колени и, не в силах даже закричать от сжигающей ее изнутри боли — той самой, в которую переплавилась ее собственная ненависть — запрокинула голову, бешено вращая глазами.

Из широко распахнутого рта мощным фонтаном с рычанием вырвался огонь.

Через мгновение одежда ведьмы осела на землю, полная праха, в который обратилась она сама.

— Спасибо, — прошептала я сквозь слезы, глядя куда-то ввысь, где решаются наши судьбы, откуда приходит воздаяние и наказание. — Спасибо…

Встав, я увидела, что огонь, танцующий вокруг Тома, Пружинки и моей матери, мигом погас. Следом подхватила Янура — муж не удержался на ногах, подойдя ближе.

— Лола, — прошептал он, прижавшись ко мне, когда мы осели на землю около пруда с кувшинками, которые все также покачивались на воде. — Любимая…

— Любимый, — отозвалась шепотом.

— Ты знала, что так будет? — демон заглянул в мое лицо. — С цветком?

— Нет, — покачала головой, — не знала. Но надеялась!

— Оптимистка моя! — судорожно прижал к себе. — Сумасшедшая магисса!

— Это точно, — гладя его по волосам, позволила золоту течь из ладоней и впитываться в его шевелюру. — Сам, кстати, огненными шарами кидаться умеешь, а мне ни слова, тихушник!

— Я и не знал об этом, — ответил, улыбаясь. — Это начало проявляться после взрыва в кузнице. Наверное, из-за того, что ты меня напитала своей силой.

— Так мне тоже это доступно? — даже дыхание перехватило от открывшихся перспектив. — Ух ты, надо будет попробовать!

— Похоже, ходить мне теперь вечно с подпаленным задом!

— Нет уж, я лучше на магах, которые от фамильярчиков отказываются, буду тренироваться! Так что не переживай, все будет хорошо.

— Смотри! — потрясенно прошептал муж, отстранившись.

— Что? — я проследила за его взглядом и увидела еще один Цветок, который вынырнул из воды и расправил лепестки, наполнив воздух благоуханием и мелодичным перезвоном. — Какой ты красивый!

Протянула к нему руку и погладила пальчиком.

— Надо же! — рассмеялась тут же, почувствовав, как он толкнулся навстречу ладони, словно кошка боднула ее лбом. — Похоже, он хочет к нам, Янур.

— Лола, не надо! — предостерег черт, нахмурившись. — Вдруг… — он кинул многозначительный взгляд на прах Соломеи.

— Мне бояться нечего, — беспечно пожала плечами. — Я точно знаю, что чувствую к супругу! А ты? — лукаво улыбнулась.

— Мне тоже нечего, — он нежно улыбнулся и накрыл мою руку своей.

Мы свели их лодочкой, и через мгновение Цветок сам соскользнул в наши ладоши и уютно там устроился, все также сияя и распространяя вокруг дивный аромат.

— Дарю его тебе, любимый, — прошептала я.

— Дарю его тебе, любимая, — эхом отозвался Янур.

Вспышка — и от цветка осталось лишь сияние, улетевшее в мудрые небеса — те самые, которые и дарят нам ту самую, драгоценную, неповторимую и прекрасную настоящую любовь!

— Ну что, сейчас будем делать яишенку, дочка! — сказала я, когда мы с Пружинкой вернулись с охоты на яйца.

В последнее время это стало настоящим приключением — несушки повадились делать кладки в тайных местах, да таких, что и не сразу найдешь! Вот и сегодня мы с девочкой вдоволь наползались по кустам, прежде чем обнаружили гнездышко сразу с десятью яичками.

— Научить тебя? — я с улыбкой посмотрела на Пружинку.

— Давай, — она закивала, и упругие локоны смешно запрыгали. — Буду вам сама по утрам завтрак готовить! — она поставила лукошко с яйцами на стол. — Смотри, какие они красивые, мамочка!