И в самом деле, золотистые, в забавную крапинку. Даже жалко такие разбивать. Но что поделать, скоро проснутся наши голодные мужчины, их желудки красотой не наполнишь!

Не успела я об этом подумать, как одно яичко зашевелилось. Ой, неужели уже насиженные нам достались?

Пуньк! Оно лопнуло.

— Это птенчик вылупляется? — восхитилась Пружинка.

Пока что вылупились только мы — глядя на это диво дивное!

Пуньк! От яйца отлетела скорлупка, и изнутри высунулась голова с глазенками-бусинками.

— Смешной какой птенчик! — расхохоталась дочка. — А что у него на голове, мама?

— Сама не знаю, — я осторожно потрогала пальцем какой-то нарост у него на темечке. — На корону похоже.

Цыпленок тут же тюкнул меня клювом, помусолил палец, выплюнул, сочтя несъедобным, видно, и нахохлился, начав ворочаться, чтобы избавиться от остатков скорлупы.

Пуньк, пуньк, пуньк!

Остальные яйца тоже зашевелились.

— Не видать нам сегодня яишни, — констатировала я.

— Ага! — счастливая Пружинка привстала на мысочки, разглядывая вылупляющихся птенцов. — Какие они все красивые! Смотри, мамочка, золотые, сияют!

Хм, кстати, да. Я пригляделась к цыплятам. Какие-то необычные цыпы уродились!

— Крааааааааа! — раздалось на улице, будто там троллю прищемили ногу.

А потом в окно вломилась, разбросав осколки в разные стороны, наша Жар-птица!

— Чи-чи-чи! — радостно загалдела малышня, выбираясь из яиц.

— Как так-то? — пробормотала я, глядя на то, как они спрыгивают со стола и бросаются к Жар-птице, которая собирает их под крыло, как курица-наседка.

— Это не цыплятки! — просияла дочка, догадавшись первой. — Это Жар-птенчики!

Да неужели? Я ахнула, рассматривая выводок чрезвычайно гордой собой волшебной птицы.

— Что тут такое стряслось? — в кухню вбежал Янур. — Кто окно разбил?

— Забудь про окно, — махнула рукой. — Смотри! — указала на жар-птицу с выводком.

— Ладно, забыл, — кивнул он и приобнял меня. — А это что?

— Жар-птенчики, папочка, — объяснила Пружинка. — Жар-птица снесла яички, а из них вылупились детки!

— С ума сойти! — выдохнул мой черт. — То есть, наши фамильяры теперь еще и… размножаются?!

— Видимо, да, — я со смешком посмотрела на вытянувшееся лицо мужа.

— Так, пойду-ка найду петуха! — заявил он. — Ему предстоит долгий разговор по-мужски!

— Уже поздновато, не находишь? — я захихикала.

— И что теперь делать тогда?

— Воспитывать.

— Кра, — одобрила Жар-птица и начала любовно перебирать клювиком мокрые перышки своего потомства.

— На одно надеюсь, — протянул Янур.

— На что?

— На то, что тролли не надумают последовать их примеру!

Это точно! Переглянувшись, мы грохнули хохотом — под укоризненным взглядом новоиспеченной пернатой мамаши!

* * *

Как хорошо, когда все хорошо! Я проводила взглядом довольного петуха, с гордым видом расхаживающего по двору, и хихикнула. Вот ведь герой-любовник! Чем-то моего отца напоминает. Улыбка потухла, когда вспомнила о Стаффорде.

Он выжил, кстати, после удара ножом от Соломеи, но остался парализован, не может ни ходить, ни говорить. Маги помочь не смогли — говорят, будто блок стоит на магическое вмешательство.

Мачеха хотела сплавить ненужного мужа в дом инвалидов, пришлось забрать. Теперь он живет в гостевом домике Тардов, мой брат сам предложил. Он пытается его лечить, как и мою мать — ее после происшествия с костром тяпнул инсульт, тоже не может ходить и говорить, лишь гневно мычит, когда меня видит.

Супруг поспешил от нее отказаться, оформил развод моментально. И тут я тоже развернуться и уйти не смогла, все-таки эта женщина меня родила. Так что живут они оба теперь под надзором Тарда, которого очень заинтересовал магический блок, который и моей маме достался, мешая ее вылечить.

Я иногда навещаю их, хоть это и нелегко — видеть, как они сидят у очага, с ненавистью зыркая друг на друга. Но все же, какие-никакие, а родители, других у меня нет.

— Ты, герой-любовник, — предупредила я петуха. — Учти, еще один выводок на стороне и в суп попадешь, ясно?

— Кукарекууууу! — заявил этот бесстрашный суповой набор и утопал.

Так, а кто это там? Я вгляделась в повозку, которая остановилась у ворот.

— Здравствуй, Лола! — на землю из нее спрыгнула Дарла.

— Привет, моя хорошая! — отряхнула руки и раскрыла объятия. — Рада, что ты приехала в гости!

— Я по делу, — девушка зарделась и гордо заявила, — как официальный клерк нашей нотариальной конторы!

— Поздравляю! Твой шеф выгнал-таки тех двух дармоедов и разглядел бриллиант у себя под носом?

— Именно! — Дарла кивнула на чемоданчик, который держала в руке. — Я к тебе по делу.

— Давай расположимся в саду? — я отвела гостью в тень под яблоньки и, когда она отказалась от чая и угощения, с любопытством уставилась на нее. — Так что же тебя привело к нам?

— Завещание твоего отца, — ответила Дарла, достав документы.

— Но он жив!

— Суд признал его недееспособным, Лола. В связи с этим рассматривается дело об управлении имуществом. Эта ситуация упомянута в его завещании.

— Мне от него ничего не нужно. Думаю, все достанется жене и дочери — Каринде, то есть.

— Верно, — девушка кивнула. — Но есть нюанс.

— Какой?

— Соглашение о вашем браке с Януром, который должен быть расторгнут после дня Урожая — то есть, через несколько недель.

— Твоя информация немного устарела, — я улыбнулась, — мы не собираемся разводиться.

— Тогда у нас проблема, — пробормотала Дарла, озадаченно уставившись на меня.

— Какая?

— Видишь ли, в случае, если брак останется действующим, то вступит в силу новый размер налога на земли Редроузов — он будет увеличен более, чем в десть раз.

— Вот ведь!.. — я мысленно недобрым словом помянула Стаффорда.

Даже став недвижимостью, он умудрился мне подгадить! Это и в самом деле уникальный талант! Видимо, таким г…ком надо родиться! Наверное, когда он вылез из чрева матери, звезды сложились в созвездие в виде какашки!

Ладно, важно другое. Что же тогда будет с приютом? Мы и так не шикуем, а фамильяры вон на радостях размножаться начали, скоро новых привезут — пакостницы ведьмы уже письмецо прислали. Наследство от Стаффорда мне теперь не светит, мачеха в курсе, что я не родная дочь ему, и медяка не даст.