Моринар поклонился.

— А Алонсо?

— Он был ранен, я отправил его в лечебницу. Думаю, он уже дома…

— Я заеду к нему завтра. Вы молодцы, Рамон.

Король смотрел теплыми глазами, и Рамон улыбнулся в ответ. Не так, как на палубе корабля, не играя, а искренне. Так, как когда-то улыбался молодой юноша, еще не прозванный палачом.

— Спасибо… Но это еще не все. Я знаю, что мы ухватили только кончик цепочки…

— Размотаем. Награда за мной не заржавеет.

— Я просто выполнял свой долг, дядя Эрик.

— Вот и я свой выполню. Ладно, иди, отдыхай. Небось, всю ночь мотался?

Рамон пожал плечами.

— Надо было. Люди же… если бы их увезли или убили… Кстати, мага бы наградить. Ренар Дирот сделал все, чтобы эти подонки не убили наших людей. Держал воду почти час…

— Награжу.

Рамон кивнул. Это было принципиально.

Да, королевский маг был наглым, заносчивым и взгальным сукиным сыном (причем, половина собак открестилась бы от такого родства), но Рамон видел его после, на берегу.

Мужчина разве что не падал. Шатался, был серым, словно плохая бумага, выглядел лет на двадцать старше своего возраста — и Рамон знал, что это означает.

Он отдал свою силу до донышка, и в ход пошла уже не магия — сама жизнь. За жизни других людей маг платил своими годами, не жалуясь и не торгуясь, так-то… Хотя мог бы все бросить, еще как мог… держал. Держался.

Это стоило благодарности.

Рамон откланялся, и вышел вон.

Домой, и отоспаться. И побольше, побольше. Часиков десять-двенадцать. Его величество в курсе, так что без герцога отлично справятся. А потом можно и к дяде заехать.

* * *

Когда я открыла глаза, солнце клонилось к вечеру.

Ощущения были… гадкие!

Вычерпанный дар ненавязчиво напоминал о себе дрожащими, как у горькой пьянчужки, руками, голова гудела, ноги ныли, горло тоже побаливало… а вы попробуйте сделать так, чтобы вас услышали? И послушали!

Маг жизни, конечно, горло не сорвет, но все последствия и дар не уберет. Точно.

Кружка на столике притянула внимание, и я даже смогла дотащить ее до рта, не расплескав. Кто-то налил ее лишь наполовину, а рядом поставили еще кувшин.

Глоток, другой…

Малиновый взвар с медом!

Я просто застонала от блаженства. И вторую чашку налила себе уже сама. А потом смогла встать и по стеночке отправилась в отхожее место. Силы быстро возвращались…

Оххх…

Да чтоб тебя!

Харни Растум, видимо, караулил меня в коридоре! Увидел, расплылся в широкой улыбке…

— Госпожа Ветана! Встали? Как самочувствие?

— Я, благодарю, плохо, — по пунктам ответила я, зная, что иначе мужчина не успокоится. Склонность к словоизвержению у него невероятная — не заткнешь.

От моего ответа мужчина замер на месте, потом подумал, и расплылся в улыбке.

— О вас спрашивали…

— Кто? — стоном вырвалось у меня.

— Все, кого вы вчера лечили. Вы теперь у нас просто героиня. Так все организовать, так сделать…

Я замотала головой, едва не рухнув на пол. Самочувствие — самочувствием, а соображала я быстро. И сейчас надо было выворачиваться.

— Господи Растум, вы что-то не понимаете. Под вашим чутким руководством это могла бы сделать даже устрица с отмели! Это же вы нас учили, воспитывали лекарей, буквально с улицы брали…

Харни понял еще быстрее. И теперь его улыбка стала совершенно искренней.

— Но меня же вчера не…

— Разве? Я ничего не помню, мне кажется, за вами сразу послали. Разве нет? И это вы все так организовали, — что было сил, открещивалась я.

— Мы с вами, госпожа Ветана, мы с вами…

Я выдохнула.

— Да-да, я, благодаря вашим указаниям и инструкциям…

Вот теперь мужчина сиял, аки солнышко ясное. Оно и понятно.

После вчерашнего происшествия, на лечебницу могут пролиться определенные блага. А могут — и лично на меня. Тут многое зависит от людей, которых мы принимали, но многое и от меня.

А я говорю — Растум!

Точка!

Мне-то светиться не стоит, а вот Харни, с его попугайскими замашками, и цветистыми разглагольствованиями, отлично перетянет на себя все внимание. Что и требуется.

— Госпожа Ветана, как я рад, что у меня работает такая умная женщина! Просто сокровище!

Я ответила вымученной улыбкой.

— Господин Растум, вы уж простите, я себя не слишком хорошо чувствую…

— Да-да, конечно! Эй, там…

Служительница помогла мне добраться до отхожего места — ноги тряслись. А до дома меня даже довезли со всем почетом, в карете Растума. И даже разрешили завтра не приходить — пошлют за мной, ежели что.

Я сопротивляться не стала. Отдохну, отосплюсь…

Наивная…

* * *

Рамона разбудил слуга.

Постучал в дверь, потом, видя, что хозяин не просыпается, вошел в комнату и потряс за плечо. Раз, другой…

— Ваша светлость, проснитесь.

— Что случилось?

Рамон перешел из состояния сна в состояние бодрствования за секунду, как большой хищный кот. Расслабленный, спокойный, но когти!

— Госпожа герцогиня прислала за вами. Говорит, вашему дяде плохо!

Вот тут его сиятельство вскочил, как подброшенный.

— Воды! И одеваться!

Все было уже готово. И горячая вода, и мыло, и бритва, и свежая рубашка, даже оружие вычистили. Слуги в доме герцога своего господина не боялись.

Да, Палач.

Но не сволочь ведь?

Никак не сволочь…

Никого пороть не приказывает, без дела не накажет, а за дело, так и не обидно, ясно же за что попало! Чего не выносит, так это сплетен, но тут дело житейское. Кому ж охота о себе со всех языков собирать?

А платит щедро, даже более чем, поможет, если попросишь, против закона, конечно, не пойдет, но разберется честь по чести. И защитит. А это по нашим временам очень немало.

— Кого прислала Линетт?

Камердинер и тут оказался на высоте.

Быстро сбривая щетину, он махнул рукой в сторону двери, приглашая войти гонца.

— Ваша светлость, госпожа герцогиня просила вас приехать, да с магом бы. Его светлость, как вчера его принесли, так и не просыпался, утром у него жар был, потом в горячку перешло, рана напухла…