несколько часов. Вышла из гостиной и остановилась, увидев, как по кольцу коридора от шлюза отдаляется пара. Они шли, обнимая друг друга за талию, иногда Катя смотрела на Лунморта и мягко улыбалась, а тот, чуть сбавляя шаг, прикасался губами к её виску. Это было так завораживающе прекрасно, что я не решилась окликнуть настоящую смотрительницу.

В ту ночь я долго не могла уснуть, вспоминая эту сцену и думая: «Если и любить, то только так!»

* * *

Великая тотчка начала! Нас наконец-то начали допускать до полётов… на тренажёрах. До этого почти год мы слушали лекции, учили многочисленные технические термины и зубодробильные названия частей летательных аппаратов.

— Кадет нье' Кланис! — резкий окрик Нарсена Соолава заставил меня одёрнуть палец от кнопки запуска двигателя катера. Кнопка располагалась в центре пульта управления, была большой и мерцала ядовито-зелёным светом. Я вздрогнула и вжала голову в плечи, осознав, что я сделала не так. А преподаватель лётного дела язвительно спросил: — Хотите, кадет, чтобы ваши прекрасные карие глазки улетели к ближайшей звезде?

— Н-н-нет… — заикаясь, ответила я.

Господин Соолав, однако, язвить не перестал.

— Тогда, может быть, кадет нье' Кланис, вы хотите, чтобы ваша не менее прекрасная, но ампутированная при взрыве неподготовленного к полёту двигателя, — тут преподаватель мурлыкнул (дырявая червоточина, волки мурлыкать не умеют, но конкретно этот смог), — правая рука улетела в противоположную сторону от глаз, а нога, сломанная в десяти местах, когда-нибудь достигла обитаемой планеты?

Я, представив эту картину, сглотнула.

— Не хочу, господин Соолав. — Великая точка начала, пересдачи этому преподавателю надо избежать любой ценой! С перепугу я спросила: — А… погибнуть, оставшись более-менее целой, нельзя?

Ну кто меня тянул за язык?

В наушнике шлема я услышала смех. Вот дурочка! Ещё и переговорный канал оставила доступным для всех, кто выполнял задания по пилотированию в одно время со мной, и теперь мой и следующие классы слышали, как преподаватель издевается надо мной.

— Можно, кадет, можно. — Ехидно ответил волк и хмыкнул: — Но только не тем способом, который вы только что пытались выбрать.

Снова смешки. Эй, это кто там громче всех хрюкает от смеха? Нье' Палико? Следующее домашнее задание по роботоехнике будет делать сам!

— Итак, Одалинн, повторите, как проводится предполётная подготовка катера, — неожиданно преподаватель дал мне ещё один шанс, чтобы выполнить задание.

Я негромко выдохнула и отключила общий канал связи, оставив включённой только связь с преподавателем. Я знала, что, если расскажу всё правильно, то меня допустят сегодня до полёта, но, если отвечу неверно — придётся идти вечером к преподавателю в класс для пересдач и в формате «один на один» рассказывать не только заваленное, но и ещё пару смежных тем.

К слову сказать, наш преподаватель по лётному делу, красавчик-зверолюд, женщин любил. Всех. Преподаватель делал им намёки, прикасался к волосам, одежде, лицу, целовал руки, проникновенно заглядывал в глаза, сладко говорил, дарил безделушки, устраивал для них романтические ужины. Некоторые девчонки сдавались, или скорее, не сопротивлялись. Отношения между старшекурсниками и преподавателям не были запрещены. Всё было добровольно. Но немало потом лилось слёз в подушку из-за того, что не оказалась той самой, способной обуздать похотливого красавчика. Некоторые девчонки даже специально заваливали контрольные или зачёты, чтобы оказаться в объятиях Соолава. Только вот разборчивый гад дважды один и тот же плод не пробовал.

Однажды я старательно ходила кругами вокруг преподавательской кафедры, внимательно следя за тем, чтобы господин Соолав не приближался ко мне даже на расстояние вытянутой руки. При этом я отвечала по проваленному тесту и смежным темам: на занятии я запуталась в названиях приборов инфракрасного видения, устанавливаемых на все типы катеров вигов.

После этого забега по аудитории я стала тщательно готовиться к урокам господина Соолова. И теперь мне нужно было ответить правильно, чтобы не остаться с ним один на один. Собравшись, я постаралась вспомнить всю теорию предполётной подготовки двигателей и забубнила:

— Сначала проверяем отклик микрореактора, потом скорость импульса от микрореактора к разгоночному двигателю, удостоверяемся, что кнопки пульта экта четыре, экта восемь, и экта семнадцать не пульсируют, а горят равномерно, медленно тянем рычаг запуска…

К полётам на тренажёре в тот день меня всё-таки допустили.

Вечером я готовилась к лекции по межмировому праву, господин Виигор задал нам подобрать примеры нормативных актов о разграничении мирами своего космического пространства: как проходит эта процедура, в чём её особенности, какие сложности возникают, какие права и обязанности имеются у сторон по поддержанию безопасности в отведенном секторе. Я выписывала ключевые тезисы, когда ко мне обратился мой маленький искин:

— Линн, я придумал, что можно подарить Рику и Тали на следующий Новый год. Недорого, но необычно.

— Показывай! — потребовала я.

Засветилась голограмма не то броши, не то заколки. Она представляла собой какое-то неведомое мне насекомое из сверкающих, хорошо подобранных и сочетавшихся между собой камней. Работа была искусная, хотелось рассматривать её и рассматривать.

— Что это? — спросила я своего искина.

— Брошь-определитель скаривитян. Сделана неизвестным ювелиром, поэтому цена небольшая. И ещё он использовал серебро и полудрагоценные камни. Не безделушка, но и не дорогое ювелирное украшение.

— Сколько стоит?

— Пятнадцать золотых. Но ты почти не тратишь своё имперское содержание, так что можешь себе позволить.

Писк знал, как трепетно я отношусь к деньгам. Зря я их не тратила, но, если что-то было необходимо, узнавала о предмете всё и выбирала действительно хорошую вещь. Я не была настолько богата, чтобы покупать что-то разовое.

Я кивнула.

— А Рику?

— Ему можно купить перстень, — Писк показал мне голограмму изделия, сделанного тем же мастером. Было видно, что это мужское украшение, при этом перстень не казался вычурным или огромным.

— Стоит столько же. И ещё, Линн, — Писк замялся, — я подумал, что тебе тоже можно купить такую же брошь, у этого ювелира есть похожая, но в других цветах.

Я вздохнула, покупать что-то себе мне было жалко. Но я всё же решила посмотреть, что подобрал Писк.

— Давай посмотрим.

На голограмме появилось такое же насекомое с большими круглыми глазами, длинным хвостом и полупрозрачными крыльями. Если первая брошь, которую я увидела, была розовато-красновато-желтовато-прозрачной, то та, на которую я смотрела сейчас, переливалась оттенками зелёного, жёлтого и коричневого. Восхитительно!

— Уточни, если мы купим три изделия, будет ли скидка?

* * *

Впервые за три года обучения мне была назначена пересдача экзамена…

Последним экзаменом на третьем курсе было оказание экстренной медицинской помощи. Считалось, если смотритель маяка окажется в условиях, когда рядом нет никого из медицинской службы маяка, эту экстренную помощь он должен уметь оказывать сам, будь то помощь