нет времени на всю эту фигню, – сказал я. – Снимите с меня все эти лямки.

– Дрезден, у вас, возможно, сломана спина, – возразил Баттерс. – Защемленный нерв, сломанные кости, поврежденные органы брюшной полости… Бога ради, дружище, о чем вы думали, отказавшись ехать в больницу?

– Думал о том, как не стать легкой мишенью, – ответил я. – Я в норме. Мне лучше.

– Боже праведный, друг мой! – забеспокоился Фортхилл. – Будьте же благоразумны. У вас сердце всего три минуты назад не билось.

– Молли, – произнес я как мог тверже. – Развяжи меня. Сейчас же.

Я услышал, как она шмыгает носом. Однако она все-таки подсела ко мне так, чтобы видеть мои глаза:

– Э… Гарри. Вы все еще… ну, понимаете. Это вы?

Секунду или две я тупо моргал, впечатленный ее словами. Черт, интуиция у Кузнечика на высоте.

– Я – это я, – ответил я, глядя ей в глаза. В качестве удостоверения личности этого более чем достаточно. Если бы за рулем моей, так сказать, машины сидел кто-то другой, такое изменение моей личности в сочетании с таким взглядом гарантированно привели бы в действие механизм заглядывания в душу, так что все сразу стало бы явным. – По крайней мере, в текущий момент.

Молли прикусила губу.

– Ладно, – сказала она. – Ладно, отпустите его.

Баттерс слез с моих ног и встал, нахмурившись:

– Постойте. Но это ведь… Как-то очень все быстро для меня.

Дверь за его спиной отворилась, и стоявший за ней здоровяк в грубой куртке вскинул пистолет и с расстояния в три фута выпустил две пули Баттерсу в спину. Грохот выстрелов показался мне неестественно громким, оглушительным.

Баттерс рухнул как подкошенный.

Тело его еще не коснулось пола, а взгляд стрелка уже шарил по остальным. Я понял, кто ему нужен, прежде, чем он задержался на мне.

Он не произнес ни слова, не медлил, не колебался. Профессионал. Таких в Чикаго пруд пруди. Он вскинул пистолет, целясь мне в голову, – а я лежал, примотанный к чертову корсету, не в состоянии пошевелиться. Я поднял левую руку и обнаружил, что браслета-оберега на запястье нет. Ну да, его же сняли, чтобы дефибриллятор не наделал мне ничего лишнего, – равно как сняли и цепочку с амулетом с шеи и кольца с пальцев.

Вот уж помогли так помогли!

Нет, день явно выдался неудачный.

Глава 32

Я лежал, связанный по пояс, но руки у меня оставались свободными. Я сложил пальцы правой руки пистолетиком.

– Arctis! – рявкнул я.

Заклятие буквально высосало все тепло в непосредственной близости от пистолета, и влага из воздуха мгновенно замерзла, окутав оружие толстой ледяной коркой. Стрелок дернулся и нажал на спуск.

Замерзший боек даже не пошевелился.

Стрелок заморгал и еще несколько раз нажал на спуск – с тем же успехом. Фортхилл подсек его под колени. Оба полетели на пол, пистолет выпал из замерзших пальцев, ударился о стену, лед треснул, и пистолет выпалил-таки, не причинив, впрочем, никому вреда.

Стрелок ударил Фортхилла в лицо, и пожилой священник вскрикнул от боли и упал навзничь. Тут на незнакомца фурией налетела Молли и, снова опрокинув его на пол, принялась беспорядочно молотить кулаками. Стрелок двинул ее локтем в шею, отшвырнув в сторону, вскочил, шаря взглядом по полу, увидел свой пистолет и ринулся к нему.

Я погасил амулет. Незнакомец споткнулся в темноте и снова упал. Я слышал, как он борется с еще оглушенным Фортхиллом.

Внезапная вспышка высветила выгнувшегося дугой от боли стрелка. Потом снова стало темно, послышался звук падения на пол чего-то тяжелого. Несколько человек тяжело дышали.

Я снова сжал пальцами амулет и осветил помещение.

Фортхилл сидел, привалившись спиной к стене и держась за рот; лицо его заметно побледнело. Молли лежала, съежившись и подняв одну руку так, словно собиралась пустить в ход какой-то из своих магических приемов, – что ей, вообще-то, полагалось бы сделать при первом же выстреле, если бы моя ученица сохранила ясность мышления. Стрелок лежал на боку, но уже начинал шевелиться.

– Лежать! – прохрипел Баттерс и сунул ему в грудь два провода, которые держал в руках.

Провода тянулись от переносного дефибриллятора. Мое заклятие расплавило их, но не полностью, оставив пару ярдов с оголенными медными сердечниками на концах. Ток подействовал так, как и полагается действовать току, и стрелок снова изогнулся от боли и застыл.

– Вот гадина! – просипел Баттерс и осторожно ощупал спину между лопатками. – Ох! Ох, ох, Ох!

– Баттерс! – вскрикнула Молли и обняла его.

– Э-эо-оу-у, – произнес Баттерс. – Ох!

Впрочем, он не особенно противился объятиям.

– Кузнечик, не тирань его, пока мы не узнаем, насколько серьезно он ранен, – посоветовал я. – Черт подери! – Я снова принялся возиться с завязками, пока не смог сесть и заняться ногами. – Фортхилл? Вы целы?

Отец Фортхилл проговорил что-то нечленораздельное и застонал от боли. Потом поднялся на ноги и принялся помогать мне с завязками. Челюсть у него побагровела и распухла с одной стороны. Ему здорово досталось, но сознания он не потерял. Крепкий старикан, хоть и выглядит одуванчиком.

Я сполз с кушетки и подобрал пистолет.

– Я в порядке, – сообщил Баттерс. – Кажется. – Глаза его вдруг панически расширились. – О боже, посмотрите, в порядке ли я! – Он принялся судорожно расстегивать комбинезон. – Этот гребаный псих в меня стрелял!

Он стянул комбинезон по пояс и повернулся показать Молли свою спину. Под комбинезоном у него была майка.

А поверх майки – кевларовый бронежилет. Легкий, гражданский вариант, защищающий только от пистолетной пули, но и стреляли в него из девятимиллиметрового. Обе пули угодили в спину, и жилет выполнил свою функцию. Расплющенные пули застряли в кевларе.

– В меня же попали, – бормотал Баттерс. – У меня шок. Я ничего не чувствую, потому что у меня шок. Да? Что, в печень? Кровь черная? Вызовите «скорую»!

– Баттерс, – перебил я его. – Посмотрите на меня.

Он послушно повернулся ко мне.

– Полька, – произнес я, – не умирает.

Он уставился на меня. Потом кивнул, и дыхание его начало успокаиваться.

– Значит, со мной все в порядке?

– Волшебное белье сработало, – заверил я его. – Вы в порядке.

– Тогда почему спине так больно?

– По ней дважды врезали молотком, двигавшимся со скоростью тысяча двести футов в секунду, – объяснил я.

– Ох! – произнес он и оглянулся на Молли, которая кивнула и ободряюще улыбнулась ему. Он поежился и с облегчением закрыл глаза. – Не уверен, что по темпераменту подхожу для таких экстремальных приключений.

– Угу. Кстати, с каких это пор вы разгуливаете в бронежилете? – поинтересовался я.

Баттерс мотнул головой в сторону Молли:

– Я надел его через десять секунд после того, как она позвонила и сказала,