Я забилась между двумя стояками с образцамидрапировок и принялась усиленно делать вид, будто выбираю подходящий товар. Всеравно Зайка приобретет ткань по своему вкусу, а меня тошнит при виде любогомагазина. Просто ненавижу толкаться среди прилавков, глубокомысленно выбираямежду «красненькими в цветочек» или «беленькими в горошек». А Ольга сэнтузиазмом разматывала все новые и новые рулоны… Часа через два остановится,не раньше. Правда, хуже всего ходить за покупками с Кешей. Я, как всегда, стараюсьпобыстрей схватить необходимое и выскочить вон. Сын медленно бредет по отделам,тщательно разглядывая ассортимент, потом изрекает:

– Мать, тебе нужны туфли!

Никакие доводы не помогают, и меня, пришедшуюкупить пару упаковок туалетной бумаги, запихивают в обувной отдел, заставляютперемерить почти все выставленные образцы. В результате вылетаю из магазина,обвешанная коробками и пакетами, и уже дома вспоминаю, что туалетную-то бумагуя так и не купила.

Зайка перевернула вверх дном весь магазин,довела продавщиц почти до обморока, но все-таки нашла подходящую ткань.

– Пусть пока хоть такие повисят, потомнайду лучше, – щебетала Ольга, забирая огромные пакеты, – тут ещебархат для гостиной и несколько хорошеньких кухонных полотенец. Ой, давай ещевон тот в клеточку купим, Банди и Снапу на подстилки!

Я вздохнула. Зайка покосилась на меня ивелела:

– Неси покупки в машину, сейчас приду.

На улице неожиданно резко потеплело. Всеправильно, скоро декабрь, а Новый год в Москве, как правило, с дождем. Вообще встолице творится что-то непонятное. Небо чистое, тучи разбежались, снег неидет, а под ногами грязная каша, мешанина из песка, соли и растаявшего льда.Просто загадка, откуда она взялась, может, осталась со вчерашнего дня?

Бормоча проклятия, я пыталась аккуратно обойтилужи. Ну почему в Финляндии и Норвегии зимой всегда чистые тротуары? Снег идеттак же, как у нас, климат почти одинаковый, а вот поди ж ты! Хотя там,наверное, городские власти знают о наступлении зимы, а наши каждый разтрогательно удивляются. Вот вчера «Московский комсомолец» дал изумительныйматериал – «Снег выпал внезапно». Ну не ждал никто в Москве осадков в конценоября, думали, в Австралии живем, а тут нате вам – с неба повалили снежинки, ивыяснилось, что снегоуборочные машины все как одна не работают…

– Штраф сто рублей, – раздалось заспиной.

Прижимая к груди пакеты, я обернулась иувидела молодого парня в форме.

– За что?

– Видите знак «Стоянка запрещена»?

– А этим почему можно? – возмутиласья, ткнув пальцем в стоящие рядом иномарки.

– Машинам агентства «Альбатрос» и ихклиентам парковаться разрешено, – вежливо пояснил мужчина, – а выходили в магазин тканей.

Грабеж среди бела дня! Я отдала сто рублей исобралась укладывать покупки в багажник. Открыла крышку, и тут в голове что-тощелкнуло! «Альбатрос», труп в «Вольво»! Скорей всего здесь его и сунули в мойавтомобиль. Ведь в тот день я тоже ходила по магазину тканей! Но почему киллерывыбрали именно мою машину?

Вечером, когда мы сели ужинать, Зайкараспорядилась:

– Давайте быстренько ешьте, а потом мы сМанькой раскроим занавески.

Кешка моментально выпил стакан кефира и пошелспать. Галя с Мишей по обыкновению забились в угол и зашуршали бумагами. ЕфимИванович отправился с бутылкой коньяка в свою спальню смотреть хоккей. Тихийвечер такая редкость в нашей суматошной семье.

Зайка раскатала рулон на полу и приняласьотмерять нужную длину. Мане она велела принести мыло.

– Зачем? – удивилась девочка.

Но Ольга очень не любит, когда ей мешают.

– Сказано принести, значит, давайпо-быстрому, – велела она Манюне, – болтать потом будешь.

Маруська с топотом сбегала туда и обратно.

– На, – протянула она невесткебутылочку с жидким мылом.

– О боже, – простонала та, –нужен кусок, чтобы провести линию на ткани, вместо мелка, а ты притащилажидкость.

– Откуда мне знать? – возмутиласьдевочка.

– Вот дуй в ванную еще раз и запомни – нешампунь, не гель, не бальзам, не скраб, не крем для лица, а просто самыйобычный, желательно сухой, кусок мыла! – издевалась Ольга.

Обиженно сопя, Манюня вновь понеслась вванную. Зайка отошла налить себе чашечку чая, и Снап тут же улегся на материал.

– Фу, пошел прочь, – обозлиласьневестка, – подстилку нашел!

Пес медленно, сохраняя достоинство, удалился.

– Ну вот, – сокрушаласьневестка, – теперь бархат в мелких черных волосах. Марья, неси щетку!Только не для обуви, не для ногтей, не для зубов, а одежную из прихожей.

– Ладно из меня дуру делать, –огрызнулась Маня, но побежала в холл.

Наконец они отмерили нужную длину, аккуратносложили полотнища, и Зайка занесла ножницы.

– Купили новую ковровую дорожку? –неожиданно спросил Миша и пошел прямо по бархату к столу.

Материал моментально перекосился, полотнищаразъехались. Зайкино лицо приобрело цвет перезревшего баклажана.

– Марья, – велела она злобнымголосом, – забирай мыло, булавки, сантиметр, и пойдем к нам в спальню. Вдоме, где обитают сумасшедшие собаки и гости, сделать ничего нельзя.

Они подхватили так и не раскроенные занавескии убежали. Абсолютно ничего не понявший математик преспокойненько вкушалпирожное. Тут зазвонил телефон.

– Дашутка, – раздался взволнованныйголос Оксаны.

– Что случилось? – испугалась я,поглядев на часы – стрелки показывали пол-одиннадцатого. Ксюша живет в районеметро «Сокол», на работу ездит к восьми утра в Выхино и поэтому встает каждыйдень в шесть. Все ее приятельницы знают – звонить Оксанке после девяти вечеранельзя, скорей всего она уже в постели. Если подруга в половине одиннадцатогосхватилась за телефон, значит, произошло нечто экстраординарное!

– Эля убежала!

– Как?

– Понятия не имею, давай сюда.

Я понеслась на Песчаную. Оксанка в волненииметалась по комнатам. По ее словам, события разворачивались следующим образом.