— Прекрасно, — повторил ротмистр и приказал: — Рассаживайтесь по саням, я сейчас спущусь.

Вскоре четверо саней остановились неподалеку от дома Ольховых. Леонтович бодро выпрыгнул на снег, скомандовал:

— Перекрыть улицу. Окружить дом. Только тихо. Всех подозрительных задерживать.

Откуда-то вывернулся озябший Мышанкин, подбежал к ротмистру.

— Как? — спросил тот.

— Ушли, — негромко, чтобы не слышали остальные, ответил филер. — Полчаса назад. Объект на месте.

Видя, что полицейские и жандармы уже заняли указанные позиции, Леонтович подозвал Утюганова:

— Возьми двух городовых поздоровее и за мной.

Ротмистр упругими шагами приблизился к воротам, осторожно, со знанием дела, повернул щеколду. За ним во двор вошли Утюганов и городовые. Унтер-офицер вопросительно глянул на Леонтовича. Тот погрозил пальцем, затянутым в лайковую перчатку и приглушенно наказал:

— Никаких «вам телеграмма»!.. Разом вышибайте дверь!

— Чтоб очухаться не успел? — угодливо улыбнулся Утюганов.

— Ломайте! — начиная раздражаться, прошипел Леонтович.

— Слушаюсь! — унтер-офицер махнул рукой.

Городовые с разбегу врезались в дверь. Со звоном отлетел засов и полицейские ввалились в сени.

Исай, услышав грохот, вскинул голову и метнулся к лампам, быстро погасил их. Замер в темноте.

Леонтович ногой откинул половичок, прикрывающий крышку подвала, и вынул револьвер.

— Открывай! — указав стволом на металлическое кольцо, велел он Утюганову.

Унтер-офицер поддел кольцо двумя скрюченными пальцами и, резко рванув, отпрянул в сторону.

Сноп света упал к ногам Ашбеля.

— Товарищ Кроткий! Рекомендую без глупостей! — крикнул Леонтович. — Надеюсь, вы понимаете, что сопротивление бесполезно…

Знание жандармами партийного псевдонима резануло слух Исая. Он плотно сжал губы, затаился.

— Выходи, Кроткий! — потребовал Леонтович.

— Я привык, когда ко мне обращаются по имени, — отозвался Исай.

Утюганов возмущенно завращал глазами. Ротмистр усмехнулся:

— Ну, если вы настаиваете, Александр…

— Благодарю вас, — громко сказал Ашбель, направляясь к лестнице.

По его голосу ротмистр понял, что допустил ошибку, но тут же пришел к выводу, что ничего страшного не произошло.

6

Несколько обиженный тон, которым ротмистр Жихарев поинтересовался, как идут дела, доставил Леонтовичу удовольствие. Переложив трубку телефонного аппарата в левую руку, он не без гордости ответил:

— Прекрасно.

— Слышал, вы подпольную типографию вчера накрыли? — с затаенной завистью спросил Жихарев.

— Вас правильно информировали.

В трубке послышалось сопение, и Леонтович предложил с несвойственной ему благожелательностью:

— А не посидеть ли нам вечерком? Давненько мы с вами не виделись.

— Давненько, — согласился Жихарев.

— Приезжайте, коллега, ко мне на квартиру часиков… в восемь. Устраивает?

— Вполне.

Положив трубку, Леонтович вызвал унтер-офицера Утюганова и, подавая ему деньги, сказал:

— Возьми кучера и поезжай в магазин. Купи всего необходимого для ужина на двоих. Сдачу оставишь себе.

— Для двоих?.. — с наивным выражением лица спросил Утюганов и сделал многозначительную паузу.

Леонтович усмехнулся:

— Мужчин.

— Понятно, ваше высокоблагородие, — слегка потускнел унтер-офицер, прикинув, что в этом случае много сдачи не окажется.

— Ты, Утюганов, свою выгоду помни, но не скаредничай, — предупредил ротмистр.

— На квартиру доставить? — со вздохом спросил унтер-офицер.

— Да. Скажешь кухарке, чтобы без четверти восемь все было готово.

Часам к десяти вечера ротмистры, дымя папиросами, сидели друг против друга за шахматной доской. Жихарев проигрывал уже третью партию и угрюмо дулся.

— Взялись, так ходите, — ехидно заметил Леонтович.

Пальцы Жихарева, сжимавшие голову черного коня, вспотели. Поморщившись, он осторожно переставил фигуру. Леонтович видел, что конь попадает под бой, однако нарочно медлил. Лишь через минуту воскликнул:

— Кажется, у меня появился шанс!

Пока Жихарев судорожно оглядывал доску, пытаясь определить, откуда грозит опасность, Леонтович продолжал выжидать. Но как только глаза соперника уперлись в ферзя, которым можно было безбоязненно поразить фигуру, поспешил снять черного коня с доски.

— Совсем маленький, но шанс, — назидательно повторил Леонтович.

Жихарев, тяжело вздохнув, взъерошил волосы:

— Всегда я этим цветом проигрываю!

— Предыдущую партию вы играли белыми…

— Невезенье.

Сделав еще один неудачный ход, Жихарев сгреб фигуры:

— Сдаюсь.

— Не огорчайтесь, отыграетесь в следующий раз. На теорию подналяжете, дебютики повторите… — добродушно усмехнулся Леонтович. — В нашей работе без умения просчитывать варианты никак нельзя. Кстати, спасибо вам за Крутикова.

— Удачно съездили в Томский тюремный замок?

— Как вам сказать? — уклончиво ответил Леонтович. — Крутиков и впрямь оказался таким, как вы его обрисовали, слабеньким.

— Навел на след? — предположил Жихарев.

— Ну, скажем так, небесполезно я съездил…

Жихарев выпил, промокнул губы салфеткой:

— Сергей Васильевич, типографию вам Крутиков указал?

— Что вы! Тут другое, — интригующе протянул Леонтович. — Тут, коллега, психология. Совершенно неожиданный информатор объявился.

— Все темните, — отмахнулся обиженно Жихарев. — А я вот от вас никогда ничего не скрываю. Даже ваших людей к своим операциям привлекаю.

— Да-а… С Рыжиковым вы хорошо сработали, — пряча улыбку, похвалил Леонтович.

Жихарев расцвел:

— Этот Рыжиков, он думал, что если сойдет с поезда в Кривощеково, так мы его не поймаем… А я его у Ладжевской поджидал. Сижу, распиваю чаи, стучится… Тут мы его и накрыли.

— Что-то не верится, чтобы городская акушерка вас в такой ситуации чаем потчевала.

Жихарев довольно усмехнулся:

— Это я так, к слову… Да вы, благодаря моей операции тоже в тот день не без улова были. Вашего агента у церкви ведь этот Белов зарезал?

Леонтович недовольно хмыкнул:

— Догадки. Городовой его не опознал. И очная ставка с предполагаемым сообщником ничего не дала. Молчат оба, как пни.

— А вы их по части первой сто второй статьи пустите, — посоветовал Жихарев. — За принадлежность к преступному сообществу!

— Придется, — жестко сжал губы Леонтович.

Жихарев удивился:

— Что это вы, Сергей Васильевич, все так близко к сердцу принимаете? Другой жандарм бросит политического в кутузку и никакого дознания не ведет. Прокуратура там что-то тявкает, а ему плевать. А вы все до чего-то дознаться хотите! На кой вам ляд эти большевики? Посадили их — и слава богу. Пусть сидят. Против многих ведь и улики имеются. Нет разве?

— У одного Фортова два пуда нелегальщины изъяли, — подтвердил Леонтович. — У Шамшина Василия — пятьдесят экземпляров гектографических изданий и револьвер. У Полтарыхина — флаги с революционными призывами.

На рыхлом лице Жихарева отразилось изумление:

— Сколько же человек вы взяли?

— Кроме упомянутых, Бушуева, Киркова, Чернышева, Александрова, Казанина. — Леонтович начал загибать пальцы, потом махнул рукой. — Короче, мы неплохо потрудились. Взято примерно восемьдесят членов так называемой Обской группы РСДРП.

— Похоже, мы их под корень!

— Мечты, мечты… — протянул Леонтович.

7

Не успел Высич отойти