в ощущение, а потом – в звук. В тихое, зловещее бормотанье.

Бандиты забеспокоились, тихо переговариваясь, а Мазен бесшумно пересек комнату, шипя и хихикая. Ухмыляясь, он дергал вымпелы, барабанил по стенам, шевелил ткани и зловеще постукивал, заставляя присутствующих испуганно пятиться.

Мазен с удивлением понял, что ему весело.

Когда кто-то из мужчин оказался рядом, принц скользнул ему за спину и чуть задел своим клинком. Злодей повернулся, разрубая воздух.

– Шаба! – заорал он.

Бандиты схватились за сабли и разбежались.

Рядом с Айшей остался только Яссем.

– Их не бывает, дурни! – рявкнул он.

Мазен приблизился, сжимая саблю с такой силой, что пальцы занемели. Он превратил свой страх в уверенность. «Я пережил Королеву Дюн. Я пережил теневую джинну. Это – пустяк».

Обойдя Яссема, он встал на колени позади Айши, которая застыла, когда он начал перепиливать ее путы. Как только веревки спали, она резко оглянулась, и Мазен сунул ей в руки саблю.

– Беги! – прошептал он.

И хотя Айша задрожала при звуке его голоса, медлить она не стала. Окровавленная и слабая, она все же стремительно поднялась. Яссем повернулся, разинув рот.

– Что?..

Это было единственное слово, которое он успел произнести: Айша ударила его клинком, проведя алую полосу по груди. Мощный мужчина быстро пришел в себя, но Мазен сшиб его, не дав броситься в погоню. Бандит отшатнулся с возгласом скорее изумления, чем боли.

Мазен воспользовался этим, чтобы ударить его кулаком, однако Яссем успел поймать его запястье. Тень между пальцами Мазена раздвинулась, словно занавес.

Яссем выпучил глаза. Мазен мог представить себе, что увидел его противник: мир перед ним раскололся, и из трещины выглянул кусочек лица Мазена. Яссем окаменел от изумления. А Мазен – нет.

Он ударил Яссема коленом в пах. Тот выпустил его руку, взревев от боли.

Мазен повернулся и бросился бежать.

43

Лули

Когда Имад вернулся к Лули в камеру, она сразу же поняла: что-то случилось.

С ним были живые люди. Наемники или бандиты, судя по оружию у них на поясе. Эти люди стали первым признаком того, что что-то изменилось. Вторым было мрачное лицо Имада. Раньше он был самим спокойствием. Сейчас его глаза – глаза Омара – горели опасным огнем.

Лули не успела ничего сказать: Имад стремительно пересек камеру и сгреб ее за воротник.

– Что за фокусы, купец?

Он обрызгал ей лицо слюной.

«Фокусы?» Смятение не помешало ей возмущенно на него посмотреть.

Он тряхнул Лули так, что зубы у нее клацнули.

– Не играй!

Лули посмотрела на него в упор и плюнула ему в лицо. Имад отвесил ей оплеуху. Голова у нее дернулась, из глаз посыпались искры.

– Не притворяйся дурочкой. Ты знала про реликвию принца!

Она стиснула зубы от боли. Ощутила во рту металлический привкус и поняла, что прикусила язык.

– Я уже сказала, что ничего не знаю про этот чертов браслет.

– Не браслет! – Он притиснул ее к стене. – Тень!

Она воззрилась на вора. «Он с ума сошел?»

Не получив от нее ответа, Имад резко оттолкнул ее и шагнул назад. Он посмотрел на мужчин, пришедших с ним.

– Вы уверены в том, что видели?

Они переглянулись у него над головой.

– Да, все случилось вскоре после твоего ухода. Сначала мы решили, что в зале шаба, – сказал младший. – А потом увидели лицо принца…

– И они с бинт Луас сбежали?

Мужчины ничего не ответили – только беспомощно на него посмотрели. Имад устремил хмурый взгляд на Лули. Когда он шагнул к ней, у нее свело живот.

– Ты знала, – тихо сказал он.

«Нет!» Она не сказала это вслух. Имад ей не поверит. Черт, да она и сама не верит. Ничему из этого. Вор с принцем сбежали? Теневая реликвия? Что это вообще значит?

– Пусть мне придется вырезать у парня тень из тела, но я ее получу! – На его лицо вернулась маска спокойствия. – А ты поможешь мне ее украсть.

«Нет!» Она попыталась говорить, но у нее пересохло в горле. Чем дольше Имад впивался в нее взглядом, тем труднее ей становилось дышать. Она вспомнила приставленный к горлу кинжал.

«Смерть или рабство, девочка, что выберешь?»

Она скрипнула зубами. Нет! Она – Лули аль-Назари, а не беспомощная девчонка, которой была, когда убивали ее племя.

Лули кинулась на Имада. Отчаяние придавало ей сил: она рвала его одежду и расцарапывала руки. Имад оттолкнул ее с такой же легкостью, с какой прихлопнул бы муху. Лули снова бросилась на него, забыв о благоразумии.

В ней была только зияющая пустота потери и гнева. «Только не снова, не снова!»

Люди Имада схватили ее за руки.

– Хочешь по-плохому, аль-Назари? – Его взгляд был убийственно равнодушным. – Будь по-твоему.

Он запустил руку в карман и достал нечто серебряное. «Оковы», – поняла она, увидев цепь сбоку.

Имад отдал какой-то приказ. Старший из мужчин достал кусок шелка и затолкал ей в рот. Второй зажал ей нос. «Нет, нет, нет…»

Ее мир провалился во тьму.

Лули очнулась в древней вычурной зале. На потолке была изображена битва между джиннами, облаченными в огонь, и людьми с железным оружием. Цвета поблекли, лица стали пятнами, но красная и серебряная кровь была передана идеально. Лули отвела взгляд от страшной картины, села и осмотрелась. Она увидела горы золота и сверкающие мраморные колонны. Длинные превосходные ковры и сложные гобелены, которым место было в сокровищнице султана, а не в этих пыльных развалинах. А потом она увидела живых людей – чуть меньше дюжины: они наблюдали за ней из всех уголков залы.

– Купец, добро пожаловать в нашу сокровищницу.

В поле ее зрения появился наследный принц. Лули вздрогнула, но тут же вспомнила о браслете. Не Омар.

Имад ухмыльнулся.

– Признаюсь: забавно смотреть, как ты вздрагиваешь при моем появлении.

Лули стиснула зубы, чтобы ничего ему не ответить. Она обвела взглядом мужчин, расставленных по залу.

– Кто они?

Едва заговорив, она почувствовала жуткий холод на шее – такой глубокий, что исчезли все ощущения, кроме боли. Она упала, беззвучно хватая ртом воздух.

Имад засмеялся.

– Извини. Ты заговорила раньше, чем я успел объяснить. – Он присел рядом с ней на корточки и заставил поднять подбородок, чтобы смотреть ей в глаза. – Я решил, что будет лучше, если говорить стану в основном я. И для этого я сделал тебе небольшой подарок. – Лули ощутила, как его ногти царапнули ей кожу. – Эта реликвия наказывает тебя за разговоры, вгоняя в шею иглу.

Она отодвинулась от него, тяжело дыша. Имад встал с сияющими глазами и указал на людей, жадно наблюдающих за происходящим.

– Отвечаю на твой вопрос: мои товарищи – такие же изгои. Именно они приносили мне вести о ваших перемещениях. – Он чуть наклонил голову. – Эти развалины – наше убежище.

Лули понимала, что ей надо сосредоточиться. Планировать. Бежать. Никто не явится ее спасать. Принц не станет подвергать себя опасности ради нее, и вор тоже. Для них она всего лишь пешка, которой легко можно пожертвовать. Единственный, кому было