даже если Брэбэзон уехал в час ночи, то он все равно мог успеть вернуться в Дептфорд, подкараулить Тэда, замучить его и убить. Едва-едва, но успеть.

Мы вернулись в кабинет Робертсона, где я записал имя врача из Глазго, доктора Калума Блэйра.

– Не завидую вам, если вам приходится жить в Дептфорде, – сказал Робертсон. – На днях я обедал с начальником военно-морской верфи. Не знаю, как он все это выдерживает. Наши отношения с городом здесь, в Гринвиче, по большей части строятся на честности, но в Дептфорде, кажется, учатся разбойничать еще в колыбели. От власти тоже никакой пользы. Говорят, что магистрат раньше был плотником. – Он печально улыбнулся. – Как вы считаете, он сам смастерил свою судейскую скамью?

– Насколько я понимаю, у магистрата с начальником военно-морской верфи были разногласия? – Об этом мне сказал Брэбэзон, когда мы обедали вместе.

– Каждую неделю на верфи что-то пропадает. Повозки, лошади, порох. Это явно дело рук воров из города, но магистрат ничего не предпринимает. Начальник верфи пожаловался лорду-канцлеру [56] и попытался отстранить мистера Чайлда от должности, но мэр подключил Вест-Индское лобби. А кто хочет идти им наперекор? Только дурак.

– И правда, кто? – сказал я с тяжелым сердцем.

Глава сорок вторая

Я поспрашивал в окрестностях приходской церкви о таверне «Артишок», том месте, где, по словам Ямайки Мэри, ругались Брэбэзон и Тэд. Мне подсказали, куда идти, и я отправился в ту часть Гринвича, которая находится между Темзой и Дептфорд-Криком. Худшая часть города, хотя, в отличие от Дептфорда, здесь я не волновался за свою безопасность. И все же общего было много. Таверны, бордели, игральные дома. Моряки и проститутки. Пьяницы.

«Артишок» оказался большой деревянной таверной, построенной вокруг грязного двора. Я подождал, пока хозяин закончит обслуживать клиентов – пару посетителей, затем поинтересовался комнатами наверху и описал ему Тэда и Брэбэзона.

У мужчины было худое лицо с резкими чертами и редкая борода.

– Да, я их помню.

– Кто из них снимал номер? – Я пододвинул к нему два шиллинга по поверхности барной стойки.

– Если честно, я не очень хорошо помню тот день. – Он пристально смотрел на монеты, пока я не добавил третью. – Вот теперь вспомнил. Номер снял невысокий худой мужчина. А крупный спросил про него в баре. Я отправил его наверх.

– Я слышал, что они о чем-то спорили. Вы случайно не знаете, о чем?

– В обед здесь много народа и шумно. Услышать ничего невозможно, если только не кричат: «Убивают!» Хотя кое-что я помню… – Он запнулся. – Нет, опять забыл.

Я с неохотой добавил четвертую монету к трем, уже лежавшим на барной стойке. Владелец таверны ухмыльнулся и показал еще одну сценку о том, как вспоминает случившееся.

– Когда они первый раз приходили сюда, высокий выглядел расстроенным, покидая мое заведение.

– Они были здесь дважды?

– Да. Первый раз – примерно пять недель назад.

Совпадает со вторым визитом Тэда в Дептфорд. Я задумался, почему он выбрал именно это место для встречи с Брэбэзоном. Вероятно, чтобы их не видели вместе. Теперь я склонялся к тому, что информатором Тэда был Брэбэзон, а не Дэниел Уотерман. Во время их первой встречи Тэд предложил ему выкрасть контракты. Вторая встреча состоялась за день до убийства Тэда, когда Брэбэзон, предположительно, передал ему документы. Значит, они до сих пор должны быть в Дептфорде.

Зачем Брэбэзону помогать Тэду? Не ради денег. Похоже, у Брэбэзона просто не было другого выхода, и поэтому он чувствовал себя несчастным. Я задумался, не связано ли то, чем Тэд держал хирурга, с чем-то из его прошлого. Я устроился в таверне и написал длинное письмо доктору Калуму Блэйру на адрес факультета общей медицины и хирургии в Глазго.

* * *

Я шел пешком назад в Гринвич, погрузившись глубоко в свои мысли. Так глубоко, что чуть не попал под повозку пивовара. Возница сам ехал слишком быстро, но это не остановило его от шквала крепких словечек в мой адрес.

Если бы не этот инцидент, вернувший меня к действительности, я мог бы его не заметить. Я замер и уставился на него, игнорируя поток ругательств. По противоположной стороне улицы шел высокий мускулистый мужчина. На нем было сизовато-серое пальто и перчатки, шляпу он надвинул низко на лоб. Издалека можно было и не понять, что он чернокожий.

Сципион. Ничего удивительного, хотя я вспомнил, что вчера вечером, перед тем как мы расстались, он сказал, что сегодня отправится в Лондон по делам Стоукса. Он заявил, что уедет сегодня в шесть утра и не вернется до завтра. Мы договорились снова встретиться завтра днем. Вероятно, его планы изменились, но что-то в его походке – он шел быстрым шагом, с опущенной головой – подсказывало, что он не хочет, чтобы его заметили и запомнили. Заинтригованный, я решил последовать за ним.

Он перешел дорогу у церкви и пошел в направлении военно-морского госпиталя. Я держался примерно в двадцати шагах позади него. Мы дошли до небольшого ряда магазинов, и он нырнул в кофейню. Заведение было совсем маленьким, и я не мог последовать за ним внутрь и остаться незамеченным.

Я остался снаружи, наблюдая за происходящим в кофейне сквозь окно. Сципион кого-то поприветствовал и уселся за столик к другому джентльмену. Внутри было сумрачно, и я не мог рассмотреть лицо второго мужчины. Они беседовали минут пять, потом Сципион встал и ушел. Я нырнул за прилавок магазина с чернилами. Сципион пошел в направлении реки, и я оказался перед дилеммой. Последовать за Сципионом или подождать и посмотреть, с кем он встречался? Я выбрал второй вариант.

Джентльмен допил кофе и тоже направился к выходу. Он перешел дорогу к ожидавшей его большой черной карете. Я смотрел, как она трогается и едет к платному мосту и дороге в сторону Лондона, в совершенном замешательстве и полный сомнений. Как я ни старался, я все же не мог придумать разумное объяснение тайной встречи Сципиона с моим покровителем, заместителем министра по вопросам войны Кэвилл-Лоренсом.

Глава сорок третья

Сципион и Николас Кэвилл-Лоренс. Я размышлял о них весь вечер, сидя в обеденном зале постоялого двора на Дептфордском Бродвее. Сципион ведет двойную игру против своего хозяина и служит Кэвилл-Лоренсу? Я всегда подозревал, что Кэвилл-Лоренс преследует свои собственные интересы, отличные от интересов Вест-Индского лобби. Или Сципион ведет двойную игру против меня, побуждая поглубже запутаться в этом деле, и докладывает о моих действиях Кэвилл-Лоренсу? Я не понимал, зачем он это делает, но