Я просидел в обеденном зале до полуночи. Затем отправился на конюшню и забрал Зефира и норовистую гнедую кобылку, которую арендовал для Синнэмон. Я повел лошадей по темному Дептфордскому Бродвею, мимо церкви и вверх по засаженной деревьями дороге, которая вела прямо к вилле Стоукса.

Кобыла все ржала и трясла головой. Я успокаивал ее, нервы у меня были на пределе, все тело напряжено. Добравшись до ворот дома Стоукса, я увидел, что в сторожке темно. Я увел лошадей в заросли и привязал к деревьям. Достал карманные часы. Почти половина первого. Синнэмон сказала, что встретится со мной в это время.

Я ждал, мое беспокойство нарастало с каждой минутой. Чтобы укрепить свою решимость, я постоянно напоминал себе, зачем это делаю. Показания Синнэмон, несомненно, очень важны – и как только я раскрою все секреты, окружающие «Темного ангела», останется мало мест, где убийца Тэда сможет укрыться. К тому же я делал доброе дело. Я видел, как Стоукс с ней обращается. Принципы человека нельзя считать добродетельными, если он им не следует.

Лунный свет почти не проникал сквозь кроны деревьев, и я вздрагивал каждый раз, когда слышал шорохи в подлеске. Воздух был пропитан ароматом зелени, от дыхания лошадей шел пар. Почти час ночи. Где она? Ее поймали? Я ожидал услышать крики, увидеть фонари, приближающиеся ко мне среди деревьев.

Я прокрался назад через лес, пока снова не увидел ворота. Было тихо. Я пытался понять, что теперь делать. Ждать дальше, хотя Стоукс мог вернуться домой в любую минуту, или в одиночестве вернуться на Стрэнд и бросить Синнэмон на произвол судьбы?

Я все еще размышлял об этом, когда заметил, как в темноте мелькнуло что-то белое. Синнэмон в платье цвета слоновой кости бежала по подъездной дороге. Мы уставились друг на друга сквозь прутья ворот, стоя по разные стороны дороги. Я и раньше задавался вопросом, как она планирует выбираться с территории виллы, окруженной высокими стенами. Теперь я понял, что она собирается перелезть через ворота. Железная конструкция была украшена многочисленными завитушками и металлическими цветками. Так что ее ногам было на что упереться. Но я все равно восхитился тем, что она способна сделать это. Отчаяние превращает самых слабых мужчин в атлетов. Кажется, и женщин тоже.

Она добралась до верха и перекинула одну ногу, затем замерла – распахнулась дверь сторожки. Шаркая ногами и что-то напевая себе под нос, вышел пожилой африканец. Прихрамывая, он доковылял до кустов и помочился. Я двинулся вперед, но Синнэмон жестом сказала мне оставаться на месте. Когда привратник повернется, он точно увидит ее. Он долго справлял нужду, затем похромал назад, пытаясь застегнуть штаны. Он явно был сильно пьян. На всем пути до сторожки он пытался справиться со штанами и не поднимал голову. Наконец дверь закрылась.

Синнэмон быстро спустилась, прыгнув на землю примерно с метровой высоты. Она перебежала дорогу ко мне, и я повел ее сквозь рощу. Отсюда до Лондона было около часа, но многое зависело от того, как хорошо Синнэмон держится в седле. Если Стоукс поймет, что она сбежала, когда вернется домой, он может послать за нами погоню. Нельзя было исключать и другие опасности – лошадь захромает, воры остановят нас на дороге. Я пытался дышать ровно, чтобы успокоить биение сердца.

Мы приближались к месту, где я оставил лошадей. Я увидел только Зефира и стал оглядываться в поисках гнедой кобылки. Синнэмон вскрикнула, и я тут же потянулся к пистолету. Среди деревьев стоял Сципион и держал гнедую кобылку под уздцы.

– Иуда, – сказал он. – Вы дали мне обещание. – Он выпустил лошадь и схватил Синнэмон за руку. – Я говорил себе, что мои подозрения необоснованны, хотя знал, что у меня есть все основания для них.

– Пожалуйста! – взмолилась Синнэмон. – Я не могу это все больше терпеть. Отпусти меня.

– Тебе плевать на тех, кого ты оставляешь? – холодно спросил Сципион. – На последствия, которые ждут меня?

– Если вы лишитесь работы, я помогу вам найти место в Лондоне. Обещаю, – сказал я. – Из всех людей вы не можете винить ее в том, что она хочет свободы. От вас требуется только закрыть глаза и дать нам уехать.

– Вы не понимаете! – В его тоне звучала неистовость, которой не было раньше. – Все, что у меня есть, – оно здесь, в Дептфорде. И я не позволю вам забрать это у меня.

У нас не было времени на споры. Я достал пистолет.

– Моя совесть не позволяет мне оставить ее здесь.

– Совесть не позволяет? И то, что вы ей помогаете, никак не связано с «Темным ангелом»? Она вам уже рассказала все, что знает? Это будет короткий разговор.

– Нет! – закричала Синнэмон. – Сципион, пожалуйста, не надо.

– Что, по вашему мнению, она знает? – продолжал Сципион. – Она может представить вам доказательства мошенничества со страховкой? Вы на самом деле думаете, что экипаж обсуждал подобные вещи в присутствии рабов? Она видела, как топили рабов, как она вам и рассказала, но больше она ничего не видела и не слышала. Стоукс уже допрашивал ее. И я тоже. Вы думаете, что ей позволили бы остаться в Дептфорде, если бы она могла причинить вред кому-то здесь?

По лицу Синнэмон я понял, что это правда.

– Она сказала Арчеру, что ничего не знает, и он бросил ее. Лучше бы и вам поступить так же. Если вы сейчас дадите нам уйти, я смогу вернуть ее домой до того, как кто-то поймет, что она исчезла.

Он потянул Синнэмон к дороге, хотя она сопротивлялась на всем пути.

Я колебался. Я могу помочь Синнэмон, но никак не продвинусь в своем деле и только найду новые проблемы себе на голову. Теперь, когда меня видел Сципион, мое участие в побеге не удастся скрыть. К тому же Синнэмон наврала мне. Я предполагал, что сделала она это, потому что опасалась, что я, как и Тэд, откажусь помогать ей. Только я знал, что Тэд все равно помог бы ей. Его только отвлекло другое дело, а потом у него уже не было шанса. Я не мог ее бросить сейчас просто потому, что так лучше для меня.

Я догнал их на дороге. Синнэмон продолжала умолять Сципиона, но он выглядел полным решимости.

– Я все равно отвезу ее в Лондон, – крикнул я ему в спину. – Дайте ей шанс.

Он не остановился:

– Тогда вам придется меня застрелить.

– Как ты можешь? – крикнула Синнэмон Сципиону, когда мы добрались до дороги. – После всего, что