так и не столкнулись. Животных тоже не встретили. Видимо, домами они пользовались только в зимнее время. Лишь на другой стороне села нашли след, оставшийся от забуксовавшего автомобиля. В колею бросали деревяшки, какое-то тряпье, чтобы он выбрался. Судя по состоянию, колея вполне могла совпадать со свежестью трупа.

— Это было начало мая, — предположил Макар. — Где-то так.

— Вообще похрен, когда это случилось. Не нравится мне, что они где-то рядом трутся, — не сдержался Толик. — Самим бы не наследить, чтобы они за нами в погоню не кинулись.

— Да уж, начальство будет в шоке, — Максим подумал о своем. — На этой территории с ними драться будет сложнее.

— Да пошли они! — Толик сплюнул. — Сами передохнут.

Максим краем глаза увидел какое-то движение возле сарая и мгновенно скинул с плеча автомат. Отряд распределился по своим местам, выставив перед собой оружие.

— Что ты видел? — шепотом спросил Макар.

— Не знаю, — Максим на полусогнутых ногах бесшумно подошел к сараю.

Выглянул из-за стены и увидел кошачий выводок вместе с рыжей мамой-кошкой, испуганно смотрящей на него во все глаза. Она мгновение оценивала ситуацию, и резво сиганула на крышу по дверному косяку. Котята, которым на вид было чуть больше месяца, кинулись за ней. Последний, тоже рыжий, самый нерасторопный, сорвался и шмякнулся на землю. Максим подхватил его на руки. Котенок зашипел и выпустил маленькие, но острые коготки, которые едва смогли впиться в задубевшую кожу человеческих ладоней.

Максим вышел с ним к отряду, улыбаясь во весь рот.

— Дочке трофей, — он показал малыша, продолжавшего шипеть. — Она просила щенка, но, думаю, котенок ей понравится больше.

— Да, блин, будет, что материальное пришить к отчету, — иронично заметил Толик.

— Вы мне еще спасибо скажете, когда он мышей начнет ловить, — Максим погладил котенка пальцем по голове. — Интересно, а он уже сиську бросил?

Максим полез в рюкзак и вынул оттуда завернутый в тряпицу кусок вяленой говядины. Срезал ножом уголочек размером с ноготь и положил на ладонь, рядом с животным. Котенку, естественно, было не до удовлетворения своих нужд. Он выглядел сильно напуганным. Максим заметался, не зная, как поступить: вернуть кошке дитя, или же оставить его себе.

— Ладно, оставлю, — убедил он самого себя. — Выкормим как-нибудь. Взрослого будет сложнее одомашнить.

— Командир, отпусти меня за яблоками, — напомнил Кайрат. — Я видел тут сад неподалеку.

— Иди. Пять минут.

— Ага, — паренек перекинул автомат через шею и убежал.

Максим вынул пару магазинов к автомату из одного кармана разгрузки и засунул в него малыша. Тот шипел и сопротивлялся, пока он его туда помещал, но потом вдруг успокоился. Видимо, тесный карман пришелся ему по душе. Максим еще раз погладил рыжую голову котенка.

— Васька, Барсик, Мурзик? Как мы тебя назовем? — спросил он мягким голосом у малыша.

Тот беззвучно открыл рот.

— Кузьма ему пойдет имя, — решил Макар. — Как у домового.

— Кузьма? — Максим попробовал имя на вкус. — Тебе идет. Пусть будет Кузьма. Так, у нас в отряде новый боец Кузьма, поэтому прошу проявлять к нему соответствующее отношение, уважать, прикрывать, помогать, не бросать на поле боя.

Толик запыхтел и покачал головой.

— Хорош чудить, командир.

— Ладно, вижу, у вас от излучения мозги совсем задубели. Кузьма, я один буду твоим папой… и мамой.

С той стороны, в которую убежал Кайрат, раздался дикий вопль.

— Макар, за мной, — скомандовал Максим и первым бросился на крик.

Кайрат выбежал им навстречу, теряя на ходу спелые красные яблоки. Судя по глазам, в которых светился ужас, тьма где-то его смогла подкараулить. Максим с ходу дал ему крепкую затрещину, от которой боец свалился на траву. Нагнулся к нему и попытался успокоить.

— Тише, тише, тише. Все нормально. Ты уже далеко, успокойся, дыши ровно.

Парень закрыл глаза и начал намеренно медленно и спокойно дышать, чтобы привести себя в нормальное состояние. Через пару минут он открыл глаза. В них уже не было того неконтролируемого безумства.

— Вставай, — Максим помог Кайрату подняться. — Что ты там увидел?

— Человека, — трясущимися губами произнес он.

— Человека? Живого? Чего орал тогда? — хмыкнул Макар.

— Я не уверен, что живого. У него вместо головы кристаллы торчали.

— Ясно, — Максим понял, что к Кайрату, несмотря на его устойчивость, тьма тоже нашла подход. Подсунула образ трупа из багажника, оставившего в памяти свежие впечатления. — Поел ты яблочек.

— Не хочу больше, — у парня даже спазм случился, как при рвотном рефлексе.

Макар, однако, собрал рассыпавшиеся яблоки себе в рюкзак. Они вернулись к ожидавшим их бойцам отряда.

— Чего? — спросил Толик.

— Зомби привиделся, с кристаллами вместо головы, — ответил Макар.

— Тьфу, — сплюнул Толик. — Сказки.

— Он выглядел, как настоящий. Я тоже каких только глюков не ловил, но этот самый правдоподобный, — оправдывался Кайрат.

— Излучение стало сильнее, возможно, скоро они станут еще натуральнее, — решил Максим. — Надо как-то подстраховаться.

— Опять дунуть? — спросил Толик. — А если рядом «страховщики» окажутся?

— Ладно, ты прав, — согласился командир. — Потерпим. Только давайте договоримся сразу: по зомби всяким и прочим страшилкам из оружия не стрелять, чтобы не завалить друг друга. Мало ли кому что привидится.

— Хорошо, командир, — мотнул головой Макар. — Я как обычно, выхватить его не успею.

Он напомнил про свою особенность терять сознание при сильном приступе страха.

— Иди первым, — приказал ему Максим. — Будешь у нас индикатором в отряде.

— Ну, спасибо за повышение по службе, — он вынул из рюкзака яблоко и сочно впился в него зубами. — Дослужился до индикатора. Так скоро и до табло дослужусь.

— Таблом ты еще не вышел, — поддел его Толик.

Отряд продолжил путь на запад. Максим шел вторым, бегло разглядывая набирающую сил флору и фауну, и чувствовал себя антагонистом этому миру, пытающимся выжить вопреки всему. Если исключить человеческий фактор, то происходящие изменения ему нравились. Он желал видеть природу сильной, живущей по своим законам, без влияния на них человека. В его подсознании подобные мысли несли очень позитивный оттенок, но само сознание не могло покориться им. Оно желало властвовать, сопротивляться, бороться, выживать. Человеческое высокомерие дорого обходилось природе. Желание считать себя венцом природы, одновременно возвышая себя над ней, привело к тому, что мир оказался с человечеством на разных чашах весов, и перевес случился не в пользу последнего.

Что люди делали не так? Как соблюсти баланс между прогрессом и девственностью природы? Стоило ли так разгонять технологии в ущерб созерцательности и единения с ней? Существует ли альтернатива техническому прогрессу, способная подарить человеку развитие, не выходя за пределы осознания себя частью природы? Максим закидывал себя вопросами, на которые у него имелся неуверенный ответ. Человечество могло пойти каким-то иным путем — не копаться в