Внутри виднелась уютная веранда. Всего несколько столиков с приятно мерцающими свечками. Под потолком змеилась гирлянда разноцветных лампочек, словно собрались праздновать Новый год. Нежным тонким ароматом пахли лимонные деревья, которые стояли тут же в керамических кадках. Листья казались блестящими и чистыми, будто их только что помыли. Среди светло-розовых цветов уже завязались крохотные бусины, обещавшие со временем стать плодами.

— Здесь тоже ужинают? — осторожно уточнил папа.

— Конечно, как раз остался один свободный столик. Вот там, — официант показал рукой. — Вы можете взять еду в буфете в главном зале или здесь. Доплачивать не надо, только за вино.

— Между последними словами сидело счастье, — улыбнулся папа.

— Какое уютное место! — восхитилась мама, оглядываясь вокруг. — Главное, что здесь не мечутся голодные люди с подносами и с психологическими проблемами.

«Ну вот, — подумала Оля, пересчитывая присутствующих, — нас осталось всего десять. И будет, как в детской считалке:

И далее негритят начнут методично убивать… А где приз?»

Но краем глаза она уже увидела лежавший на столе листочек бумаги с большими буквами: «Вы выиграли! Получите десятипроцентную скидку на завтрашнюю экскурсию в Каир и на пирамиды!»

Ужин был вкусный. Почему-то в этом зале даже буфет был другой.

— Поедем завтра на пирамиды? — спросила Оля родителей.

— Конечно, — согласилась разомлевшая после ужина мама.

— Без меня, — заявил папа, которого перспектива раннего подъёма никогда не радовала.

Не все считают понедельник тяжёлым днем, но все сходятся во мнении, что он идёт сразу после воскресенья, что, безусловно, огорчает даже на отдыхе. Экскурсионный автобус отъехал до завтрака, пока полупрозрачная дымка закрывала просыпающееся солнце. Хотя самое жаркое время дня не наступило, во всём ощущалось его неумолимое приближение. Так чувствуется гроза, когда ее ещё нет. Цвета были пока яркими и пронзительными, но скоро в воздухе появилось марево, говорящее о приближении зноя. Вдали от моря Ольга почувствовала, что не хватает воздуха. Она не стала жевать упакованные в целлофан бутерброды, испытывая отвращение от одного вида еды, и задремала.

Каир показался пыльным и серым. От жары небо было не синим, а тускло-голубым, почти белым, словно тысячу раз стиранная наволочка с нарисованными на ней небесами. Всюду царил беспорядок. Неумолимое пекло превращало грязь и мусор в тучи пыли. Бетонные четырёх- и пятиэтажные дома, которые они видели из окон автобуса, хаотично налезали друг на друга. Как будто какой-то великан смёл всё огромной метлой в кучу, но не выбросил на помойку, а принялся копаться в ней, пытаясь обнаружить что-нибудь стоящее. То немногое, что удалось найти, было грудой бетонных деталей, сваленных в самых неожиданных местах. Поэтому целые районы выглядели как давно заброшенные стройки. Многие дома имели лишь пару этажей, а сверху вместо крыши стояли скелеты будущих стен. Возвышавшиеся над городом минареты выглядели как грибы-дождевики, выросшие на мусорной свалке. Ольге представилось, что они проезжают через город, едва уцелевший после бомбёжки, и попадание еще пары-тройки снарядов пошло бы только на пользу городской архитектуре.

Ехали они довольно долго, и поэтому к концу путешествия Ольга устала. Майка липла к телу, наверняка под мышками видны тёмные пятна. Волосы она забрала в конский хвост, засунув торчащий пучок под заднюю лямку бейсболки.

Как только группа вышла из автобуса, кто-то страшно заорал — это муэдзин завёл свою протяжную песню-молитву.

«Мир вам и милость Аллаха», — звучало с каждого минарета огромного города. Эти слова, усиленные десятками динамиков, врывались в улицы, ныряли в мутные воды реки, где им внимали ошалевшие рыбы, проникали в самые тёмные и пустые закоулки и оседали в умах и душах людей. Где и оставались, наверное, на всю жизнь пропуском в лучший мир.

Египетский музей стоял в окружении небольшого парка. Перед входом толпились десятки туристов, но внушительное здание с охотой поглощало их всех.

Едва переступив порог, Ольга ощутила в голове гул, похожий на шум моря. Горячая жилка пульсировала в виске, отдаваясь тупой болью. Оглянулась по сторонам. Знала: сейчас что-то случится.

Экскурсанты медленно переходили от экспоната к экспонату, тихо переговариваясь между собой. Их лица были сосредоточены, словно решали трудную задачу. Сколько новых впечатлений! Как интересно! Не упустить бы чего важного! Слушай, смотри, запоминай, потом надо будет рассказать так красочно, чтобы знакомые и друзья сразу умерли от зависти.

Сверху, с высоты нескольких этажей, отрешённо глядели две гигантские каменные статуи египетских богов. Им давно надоели люди, снующие у ног.

Ольге показалось, что огромные, заполняющие зал фигуры чуть наклонили головы и внимательно за ней следят. Они тоже чего-то ждут. Господи, всё вокруг какое-то странное. Воздух прохладный и неживой. Запахов нет, как во сне. Да и свет необычный — яркий, но без теней.

Огляделась и увидела маленького мальчика в маске обезьянки. Он стоял в углу зала и тоже наблюдал за Олей. Крохотные глазки угольками горели в прорезях.

Какая симпатичная маска! Наверняка где-то в сувенирном киоске продаются такие. Классно явиться на новогодний вечер рыжей мохнатой шимпанзе или злым крокодилом. Цапнуть острыми зубами толстую химичку за дебелую веснушчатую руку и уползти к себе в нору. Ольга улыбнулась, представив новогодний маскарад, где директор школы — в маске козла, а вокруг бесятся обезьяны, бегемоты, страусы и питоны.

Зачем фараоны и их боги надевали маски животных? У них был карнавал? Или зверь на лице отражает суть характера? Вот Светка, первая красавица в классе, — чистая кобра. Надела бы змеиную морду и качалась в такт музыке, подманивая бабуинов-ухажёров. Внутри каждого сидит свой зверь. Просто какой-то волшебник придал животным человеческое обличье. Но зверь прорывается наружу.

Краем сознания она слышала скороговорку экскурсовода, маленькой симпатичной египтянки: «…гигантские скульптуры, которые изображают фараона Аменхотепа III и его жену…»

Внезапно что-то коснулось руки. Ольга даже вздрогнула от неожиданности и в ту же секунду ощутила, как от кисти через плечо в позвоночник пробежала электрическая волна. Посмотрела вниз. Рядом с ней стоял мальчик в маске, крепко ухватившись за её ладонь.

— Я тебя выбрал. Отведи меня к папе!

Маленькая обезьянья мордочка смешно задралась, словно ребёнок пытался глядеть на неё сверху вниз.

— Малыш, ты потерялся? А где родители?

— Они там, — мохнатый рыжий подбородок указал куда-то в потолок.

— Какая красивая у тебя маска, — похвалила Ольга.

— Пойдём, — настойчиво тянул малыш. — Ты должна отвести меня!