нежно-голубые небеса и разъяренное лицо Эдриана, нависшее надо мной. Я судорожно дышала, сердце выпрыгивало из груди, а волосы прилипли к лицу.

– Отис… – закашлялась я.

– Это все, что ты можешь сказать, Вероника? – прорычал Эдриан.

– Что с Отисом? – повторила я.

– С этим придурком все будет нормально, он же материал. Успел завернуться во что-то мягкое, пока падал, – фыркнул Эдриан.

Я попыталась сесть. Хотя пегас Эдриана шел очень плавно и мягко, было жутко неудобно лежать со свешенными вниз ногами. Эдриан покачал головой, заметив мои потуги, и я, сложив руки на груди, стала дожидаться приземления. Лошадь Эдриана продолжила движение над озером, а затем аккуратно сошла на ближайший берег. Там уже стояла Эльба, обеспокоенно тыкавшая носом лежащего у кромки озера Отиса. Парень, заметив меня, приподнялся на локте, скорчившись от боли. Его рубашка изорвалась и покрылась грязью, ботинки и вовсе куда-то подевались.

– Вероника, прости, – застонал он. – Я не хотел, не думал, что так получится…

– Заткнись! – рявкнул Эдриан, соскакивая с лошади и стаскивая меня следом.

– Эдриан… – запротестовала было я, но Эдриан грубо дернул меня за локоть, увлекая за собой подальше от Отиса.

– Нет, он прав, – Отис откинулся на спину, щурясь от солнца, – я кромешный дурак, чуть не убил тебя. Вероника, прости, пожалуйста…

– Вальхейм, – Эдриан резко развернулся, кудри его метнулись назад, – если ты сейчас же не закроешь рот, я сделаю так, что тебя исключат из Академии. Думаешь, твой папаша будет очень рад узнать, что ты решил покатать ту самую дочку Верховного Правителя и чуть ее не угробил?

Отис замолчал, и Эдриан потащил меня за собой. Ноги не слушались, то и дело заплетаясь, но парень держал меня крепко и, когда я неуклюже теряла равновесие, встряхивал. Мы оказались чуть поодаль от берега, где остался Отис. Эдриан развернул меня к себе, и я оказалась между стволом ели и его грудью, которая теперь вздымалась с неистовой силой. Эдриан был зол, и я даже боялась представить насколько. Я прижалась затылком к дереву, разглядывая ключицы Эдриана и татуировку в виде короны на шее. Ворот его рубашки был небрежно расстегнут, а одна пуговица и вовсе отлетела. Он был растрепанным, покрасневшим, злым, но все-таки красивым. Он уперся обеими руками в ствол дерева и навис надо мной. Эдриан оказался так близко, что я могла почувствовать аромат мускуса и амбры, исходивший от него.

– А теперь объясни мне, какого черта ты полезла на этого пегаса? – взвился Эдриан и с силой ударил кулаком по стволу, да так, что я подпрыгнула на месте. – И нашла с кем, с Отисом Вальхеймом! Он же ненавидит меня, маленький завистливый поганец, никак не может смириться с тем, что я уделал его на прошлых состязаниях…

– Почему я должна вообще что-то объяснять? – перебила я Эдриана. – Захотела и поехала, не захотела бы – не поехала. Разве я обязана отчитываться?

– Думаешь, ты можешь творить все что угодно, а я буду тебя спасать? – Он наклонился так близко, что мне пришлось закусить губу, только бы не посмотреть ему в глаза.

Эдриан произнес эти слова так тихо и вкрадчиво, что по коже побежали мурашки. В нем, как в хищной кошке, сочетались красота и опасность.

– Тебя никто не просил меня спасать, – отчеканила я.

Эдриан схватил меня за подбородок и надавил на него большим пальцем, заставляя поднять голову. Встретившись взглядом с его темно-шоколадными радужками, я моментально забыла все колкие слова и остроумные ответы, которые придумывала. В ушах звенело, я могла смотреть лишь на него, казалось, весь мир сосредоточился вокруг этих сжатых губ.

– Меня не надо просить, – произнес Эдриан и медленно наклонился.

Он сильнее надавил на мой подбородок, заставив запрокинуть голову, и, прижав к дереву сильной грудью, поцеловал. Эдриан коснулся моих губ нежно, а затем стремительно, с нарастающей страстью, буквально на секунду потеряв контроль. Я ухватилась за эту секунду как за единственное, что еще оставалось реальным в этом мире, словно, кроме нас, никого больше не существовало. По венам будто пустили ток, я чувствовала покалывание в кончиках пальцев и не могла сопротивляться желанию дотронуться до его оголенной груди. Как только пальцы коснулись его теплой, бархатной кожи, Эдриан открыл глаза, словно очнувшись от наваждения, и резко отпрянул.

– Эдриан… – выдохнула я.

Качая головой как болванчик, он поднес пальцы к губам, но тут же отвел их. Лицо его исказилось, он смотрел на меня не то с сожалением, не то с ненавистью, разобрать было невозможно. Эдриан попятился еще на несколько шагов, затем развернулся и стремительно зашагал обратно к берегу и пегасам. Он нервно потирал шею и плечи, озираясь по сторонам.

Я медленно сползла по стволу дерева и закрыла разгоряченное лицо ладонями. Что же это такое было? Что я такого сделала, чем вызвала подобную реакцию? Что со мной не так?

Глава 27. Правда

Больше мы не разговаривали, если не считать фразы: «Собирайся, я отправлю тебя обратно в замок». В тот день мы с Эдрианом снова сели на пегаса и отправились к поляне, на которой начиналось состязание. Там нас уже дожидалась стража, которой Эдриан меня и передал. Он избегал встречаться со мной взглядом, а как только подчиненные отца помогли мне спешиться, дернул поводья пегаса и скрылся среди облаков.

Я долго обдумывала нашу встречу, повторяла каждую реплику, сказанную мной и Эдрианом, и никак не могла понять ни его, ни себя. Несколько дней прошли в душевных терзаниях.

Занятия в Академии прекратились, в моих покоях не появлялся ни Ван Торн, ни стража, я оказалась пленницей комнаты, которую уже считала по праву своей, так я привыкла к обстановке магической страны и дворцу Верховного Правителя. Чем больше я проводила времени в одиночестве, тем больше меня раздражало отсутствие подвижек в деле Майки. Только мысли о брате могли отвлечь меня от Эдриана, который ежесекундно возникал в фантазиях. Я решила, что все кончилось, не успев начаться, и пора направить энергию на дело. И в первую очередь следовало встретиться наконец с отцом и понять, когда именно мы отправимся спасать брата. Тем более что теперь, когда я узнала всю правду от Ван Торна, оттягивать неизбежный разговор было бесполезно.

* * *

В ту ночь я снова не могла уснуть, Эдриан так прочно засел в мыслях, что впору было лезть на стену. Когда же я забылась беспокойным сном, оказалось, что я совершенно запамятовала запереть дверь. Этим