бы неустойчивыми без такой структуры коллективной поддержки, которую обеспечивали круги компенсации. В неблагоприятные времена, как, например, после нефтяных кризисов 1970-х годов, круги также способствовали скоординированному сокращению мощностей, как в судостроении, производстве высококачественной стали и добыче угля. Аналогичным образом круги также иногда способствовали здоровой взаимной специализации — например, в разработке электронных схем СБИС в 1980-х годах или в робототехнической промышленности того же десятилетия, — что в противном случае оказалось бы невозможным. Таким образом, компенсационные круги были гораздо большим, чем просто организации, преследующие свои корыстные интересы.

Тем не менее деятельность кругов компенсации также часто имеет пагубные последствия. Они препятствуют принятию индивидуальных рисков, экстернализируют затраты и дискриминируют аутсайдеров. В этом смысле они напоминают порочные «распределительные коалиции» Олсона [Там же: 58–61][383]. Эти недостатки становятся все более серьезными по мере ускорения темпов глобальных инноваций, когда рынки становятся все более сложными, постоянно изменчивыми и глобальными. Сдерживая принятие рисков, а также работу с индивидами и организациями, не являющимися членами круга, круги компенсации косвенно препятствуют взаимодействию Японии с остальным миром, а также реакции на события, происходящие за пределами Японии.

В качестве примера можно привести телекоммуникации. Например, технология мобильных телефонов i-mode в Японии стабильно развивалась на протяжении 1990-х и 2000-х годов, но в направлениях, резко отличающихся от магистрального развития за рубежом, что было обусловлено парохиальными заботами семейного круга компенсации NTT и его оборонительным уклонением от рисков международной конкуренции. Начался «галапагосский синдром», при котором кооперативное, но при этом парохиальное взаимодействие между японскими фирмами и местными регулирующими органами привело к созданию высокопроизводительных продуктов, привлекательных для многих японцев, но имеющих лишь ограниченный рынок за пределами самой Японии. Примерно с 2010 года эта ограничивающая японские фирмы галапагосская динамика, вызванная парохиальными кругами компенсации, сделала японских производителей электроники неконкурентоспособными по сравнению с iPhone от Apple или технологиями на базе Android от Samsung и стала причиной кризиса их производств. Что-то подобное происходит и в других секторах.

Аналогичный случай — транспорт. Высокие сборы за посадку в крупнейших аэропортах Японии, установленные в политических целях для получения средств, которые могли бы пойти на перекрестное субсидирование небольших внутренних аэропортов, делают такие международные центры, как Нарита, все более непривлекательными в качестве региональных хабов. В результате Нарита неуклонно приходил в упадок, опустившись в период с 2002 по 2015 год с третьего по величине аэропорта в мире до четырнадцатого места по объему международных грузоперевозок, пропустив вперед несколько других азиатских центров, таких как Шанхай и Инчхон (см. рис. 8.2).

Несмотря на то что круги компенсации часто оказывают негативное влияние на восприимчивость Японии к мировым трендам, обсуждений того, как круги влияют на глобализацию этой страны, или даже аргументов вокруг плюсов и минусов глобализации как таковой, до сих пор было весьма мало. Действительно, само понятие «глобализация», драматически выдвинувшееся в Корее на первый план в результате создания концепции сегёхва в середине 1990-х годов, даже не имеет адекватного перевода на японский язык[384]. Отсутствие обсуждения глобализации или даже четкого осознания населением ее революционного потенциала является одним из наших самых поразительных политических выводов. Даже предприниматели, очень заинтересованные в ее продвижении, такие как основатели Shinkeiren в 2010-х годах, не смогли внятно подчеркнуть достоинства глобализации и оказать заметное влияние на политику или принятие решений. Несомненно, отсутствие в Японии активной политической дискуссии о глобализации, несмотря на издержки для конкурентоспособности, связанные с ее игнорированием, имеет отношение как к ценностям (приоритет самодостаточности), так и к парохиальным стимулам, которые обычно заложены в самих кругах компенсации. Парохиальное притяжение внутренних стимулов, короче говоря, заслоняет важность космополитического ответа.

Есть несколько исключений из этой схемы. Shinkeiren, главный деловой сторонник глобализации, добился некоторого ограниченного успеха в формировании повестки дня, например, в продвижении концепции национальных стратегических специальных зон в кабинете премьер-министра Синдзо Абэ. Однако этой организации не хватает финансирования или институциональной сплоченности, имеющихся у таких устоявшихся объединений, как Keidanren, состоящей из шестисот членов Японской федерации бизнеса, и после динамичного старта 2010–2012 годов она столкнулась с уменьшением числа своих членов.

Круги компенсации препятствуют внутренним структурным изменениям в Японии в ответ на воздействие снаружи по нескольким причинам. Во-первых, они провоцируют парохиальную предвзятость, которая заставляет фирмы-члены больше реагировать на давление внутри группы, чем на стимулы извне. Даже если члены круга и могут видеть преимущества контакта с внешними силами, они часто не делают этого из-за привлекательной экономической ренты, включая административные цены, превышающие рыночный уровень, которые получает имеющий членство в группе. Такая рента часто фиксируется посредством поддерживающего государственного регулирования, включая благоприятное ценообразование на государственные закупки; привлекательные цены на производственные ресурсы, такие как электроэнергия или телекоммуникационные услуги; и непосредственная защита торговли, как в некоторых отраслях японского сельского хозяйства. Такая прямая защита значительно затрудняет реакцию на глобализацию, хотя она ослабевает за пределами небольшого числа сельскохозяйственных секторов.

Во-вторых, круги компенсации внутри Японии могут также препятствовать процессам познавательного поиска, особенно со стороны посторонних лиц, не имеющих базового контекста для участия в информированных дебатах. Таким образом, круги уменьшают конкуренцию идей, которая в противном случае способствовала бы глобализации. Образование и телекоммуникации являются секторами, где эта тенденция, по-видимому, преобладает.

Японская система земельных стандартов (тоти хонсэй), которая сама по себе является своеобразным кругом компенсации, связывающим консервативных политиков, крупный бизнес, банки, фермеров и интересы в сфере недвижимости, представляет собой третье препятствие на пути глобализации. Поскольку кредиты традиционно обеспечиваются земельным залогом, эта встроенная система, которая побудила банки к чрезмерному кредитованию в годы пузыря, что в конечном итоге привело к возникновению безнадежных долгов, когда цены на землю рухнули, заставила многие японские банки и фирмы проявлять нерешительность в своем кредитном и заемном поведении именно в тот момент, когда их активная реакция была необходима для активизации процесса глобализации. Крах предпринимательских банков долгосрочного кредитования в конце 1990-х годов усугубил эту нерешительность.

С начала 1990-х годов земельный стандарт также препятствовал экспансионистскому поведению японских корпораций как внутри страны, так и за рубежом, поскольку цены на критически важные земельные залоги в целом снижались или стагнировали. Это тормозящее воздействие на инвестиции на уровне компаний также стало мощным фактором японской стагнации на макроуровне. Начали появляться новые типы корпоративных инноваторов, ориентированных на акционерный капитал, такие как Казуо Инамори из Kyocera, Хироси Микитани из Rakuten и Масайоси Сон из SoftBank, но их наиболее динамичный вклад был сделан скорее за границу, чем в Японию.

Круги компенсации, как правило, интернализируют выгоды и экстернализируют затраты. Обычно затраты экстернализируются на стороны за пределами Японии, но часто они влекут за собой