одной рукой все еще поддерживая голову Индиго, а другой коснулся его бока. Кровь там давно пропитала одежду и сочилась на пол. Сквозь четыре глубоких рваных раны проглядывали кости…

Мысли метались у меня в голове, как тогда, на Кийстроме, когда я нашел и перевернул тело Бриджит. Увидел его раны и сразу понял: мозг милосердно не позволит мне четко сохранить это в памяти. Поэтому просто прижал ладонь к изуродованному боку, как велела Тамара, и стал ждать.

Через какое-то время я осознал, что шум драки и шипение газа утихли. Осторожно, чтобы не уронить голову Индиго и не потревожить его бок, я приподнялся глянуть, как там дела у Тамары. На полу валялись бесчувственные тела манекенов, а лейтенант стояла среди них с дубинкой наготове.

– Давай я…

– Оставайся с ним, – повторила Тамара тем же жестким, спокойным голосом. И широко замахнулась.

Когда она закончила, пол потемнел от густой черной крови. Ее лужи растеклись почти дотуда, где сидел на корточках я, напряженно считая промежутки между слабыми вдохами и выдохами.

– Дышит? – спросила Тамара.

– Да, – дрогнувшим голосом ответил я.

– Бери его на руки.

Я взял, попытался пристроить его голову у себя на плече, но она все время запрокидывалась. Нести его и одновременно зажимать рану было почти невозможно, но я старался: приподнял повыше, чтобы ребрами он как раз лег на мою согнутую руку. И двинулся вслед за Тамарой вперед, по длинному коридору со множеством поворотов, которые сам нипочем бы не запомнил. Иногда она открывала какие-то двери и заглядывала в помещения, но потом шла дальше.

Наконец мы вышли в очередную серверную. Я насторожился, закрутил головой, высматривая агентов Сновидца. После того как мы передавили их целую кучу, а потом еще наделали дыр в корабле, бортовой компьютер должен нас очень не любить.

В дальнем конце серверной обнаружилась еще одна дверь. Она вела в маленькую, абсолютно пустую камеру, из которой тоже был запасной выход. Тамара жестом велела мне уложить Индиго на пол. Здесь он оказался немного чище, и я осторожно опустил свою ношу.

Тамара заперла дверь. Я уже привычно присмотрелся и отметил, что запирается она с обеих сторон: изнутри нашего временного убежища и снаружи, из серверной.

– Как он, жив? – спросила лейтенант.

Кровь, текущая из ран Посланника, изменила цвет. Теперь она была густого темно-синего оттенка, почти как его шейные огни. В обычной, гемоглобиновой, системе крови уже не осталось, понял я. Организм переключился на медную.

– Кровь не останавливается, – ответил я.

Тамара опустилась на колени рядом. Быстрыми, четкими, уверенными движениями достала из поясной сумки Индиго его аппарат для первой помощи.

– Вытри кровь и заверни рубашку наверх, чтобы ткань не касалась раны, – скомандовала она, и я без раздумий послушался.

Кожа у него была ледяная. Тамара оглядела раненый бок, потом аппарат. И, положив ладонь ему на солнечное сплетение, другой рукой стала наводить устройство на глубокие раны.

Медленно, постепенно их затягивала искусственная кожа. Бледно-розовая на фоне голубовато-белой плоти, она выглядела неестественно, как пластиковая. В какой-то момент Тамара неудачно прижала края, и они снова разошлись, пришлось заклеивать заново.

В конце концов искусственная кожа ровно легла на все четыре рваных борозды. Индиго давно был без сознания, и его с ног до головы покрывали пятна крови – трех разных типов. Я окликнул его, похлопал по щеке, но он не очнулся.

– Дышит? – снова спросила Тамара.

Дышал, но еле-еле: я поднес к его губам запястье и ощутил едва заметное колебание воздуха.

– Да, – кивнул я.

Она отложила аппарат в сторону, и он глухо брякнул. Значит, теперь точно пустой.

Впредь берегите себя, вспомнил я. Вскоре после этой фразы за нами погнались манекены.

– Ты сам-то в порядке? – поинтересовалась она. Темная прядь ее волос приклеилась кровью к костлявой, выпирающей скуле.

– Да, все нормально.

– Хорошо, – кивнула она. И повторила голосом, от которого я вздрогнул: – Хорошо…

Села, подтянула колени к груди, обхватила руками и опустила голову.

Я сбросил на пол сумку, о которой вообще успел забыть. Освободившиеся плечи свела резкая боль. Еще болела пара синяков – и все. Я был невредим. У Тамары с одной стороны лица было множество кровоточащих ссадин, Индиго лежал без сознания, почти обескровленный, – а я остался цел.

– Ты ведь не лгала, да? – спросил я. – Когда обещала ему не ловить Посланников?

Она подняла голову, размазала кровь по щекам грязными пальцами.

– Д-да, – прерывисто выдохнула она. И всхлипнула.

Меньше всего мне сейчас хотелось видеть, как железная леди Огнеглазка плачет. Откопав со дна сумки запасной фонарик, я поднялся на ноги и сказал:

– Мы, наверно, оставили за собой кровавый след. Пойду вытру, иначе нас по нему найдут.

Она кивнула. Я открыл дверь и вышел.

Скинул куртку – все равно манекен продрал ее насквозь – и принялся вытирать с пола кровь Индиго. Ту же самую кровь, от которой у меня уже заскорузли и рубашка, и штаны.

Кровавый след тянулся через пустую серверную и выходил в коридор. Вытерев его, я решил еще немного пройтись вперед – так, на всякий случай. И потом, не хотелось сразу возвращаться туда, где лежал полумертвый Индиго и сидела обессиленная, рыдающая Огнеглазка. Потому что где-то глубоко внутри затаилась и мучительно грызла одна простая мысль: мы не сможем убить друг друга, когда придет время. Не сможем – но будем вынуждены попытаться.

Не успел я уйти далеко, как услышал этот звук. Живых манекенов благодаря стараниям Огнеглазки здесь не осталось. От «детей» мы давно оторвались. Но машина умереть не может, а мы прошли сквозь ее владения, круша все вокруг. Здесь не осталось никого живого, теперь она могла выместить свою жажду убийства только на нас.

Агенты Сновидца деловито жужжали, летя по нашему следу.

58. Лаборатория номер 17

Какое-то время я стоял на коленях, слушая этот звук. На полу засыхали потеки крови Индиго.

Нет, я не хотел умирать. Никогда не хотел, даже после резни на Кийстроме. Жизнь – это дар Бога, Пролившего Кровь За Нас, и меня бесило, что этот дар отняли у всех, кто был мне дорог. Но отдавать заодно и свою жизнь не желал. Просто сейчас, в этом коридоре, вдруг навалилась дикая, смертельная усталость, и сил двигаться уже не было.

Нам не убежать, я это понимал. То есть бежать-то есть куда, у нашего укрытия два входа-выхода, потому, наверно, Тамара его и выбрала. Можно один заложить и выйти через другой. Индиго придется нести на руках. Но эти боты – часть бортового компьютера. Любую дверь с электронным замком они откроют, а если запереть вручную – выломают.

Да и потом, мы физически не способны бежать. И Тамара, и я просто валимся с