class="p1">Но Индиго по-прежнему глядел на нас холодно и равнодушно, никак не показывая, что понял мою фразу. И вообще, почему я решил, что он знает кийстромский? Слышал ли я хоть раз, чтобы он на нем говорил? Или слышал, но только во сне?

И только сейчас до меня наконец дошло, что сказала Тамара.

– В смысле, можно считать?!  Хочешь сказать, у меня поврежден мозг?

– У тебя в голове побывала стая Сновидцев, – сообщила Тамара, – и я очень удивлюсь, если они его не тронули.

– О боже!

– Но повреждения наверняка незначительные! – поспешно добавила она, отчего-то думая, что меня это утешит. – Ты в сознании, ты все понимаешь и почти нормально говоришь…

– Надо идти дальше.

Первый раз я услышал голос Индиго после того, как он, тяжело раненный, потерял сознание. И контраст между тогдашней отчаянной мольбой и нынешним ледяным спокойствием почему-то пугал.

А вот Тамару, похоже, обнадеживал.

– Да, – кивнула она, протягивая мне руку. – Пора. Чем раньше мы найдем то, за чем пришли, тем скорее сможем доставить тебя к врачу.

Индиго уже стоял на ногах. Повернул голову в сторону коридора, и я заметил на его скуле глубокие царапины.

Пальцы Тамары сжали мое запястье, и в ту же секунду картинка перед глазами опять поменялась. Вместо серверной, где я отключился, вокруг была нелепая мозаика из совершенно разных, несопоставимых образов. Вместо Индиго перед глазами мелькали перья и когти, скрюченные бледные пальцы и кровавые следы на полу. Вместо Тамары вихрем кружились портреты счастливых ученых, среди которых появлялось и пропадало искаженное ужасом лицо Мары Чжу. Почему-то на фоне республиканских кораблей, уходящих в ясное голубое небо Кийстрома. Сквозь это безумие я силился разглядеть знакомые фигуры Тамары и Индиго.

И вдруг все так же внезапно кончилось, только еще немного мельтешили черные точки – я слишком резко поменял положение. Прижал ладонь ко лбу: голова все-таки болела.

Тамара похлопала меня по спине.

– Ты как? Еще что-нибудь не в порядке?

– Да вроде нет, – сказал я, опуская руку.

– Так, отлично. Теперь, если сможешь идти по прямой, значит, повреждений мозга совсем нет.

Она повела меня в сторону маленькой камеры. Дверь туда была открыта, и я вдруг увидел целехонькую панель управления на стене рядом. Моргнул, и наваждение исчезло – я ведь сам разбил эту панель перед тем, как явились агенты Сновидца. Интересно, как Тамаре удалось открыть дверь?

На полу камеры, там, где лежал Индиго, осталось пятно засохшей крови. Фиолетовое, но стоило мне моргнуть, как оно покраснело. И оказалось уже не в камере на «Безымянном», а в кухне нашего дома на Кийстроме. Широкая кровавая полоса от него тянулась дальше, в соседние комнаты.

Я снова моргнул и опять увидел просто темное пятно на полу крошечной камеры. Что-то все-таки случилось со зрением, и это уже не на шутку пугало.

– Ну вот, – сказала Тамара, когда мы остановились у дальней стены, где была вторая дверь. Несколько раз моргнув, я посмотрел туда и увидел прямо над дверью табличку с надписью «ЛАБОРАТОРИЯ 17».

– Да ладно, – не поверил я глазам, – это что, прямо здесь?

Вот он, центр лабиринта. То, что все искали и за что сражались на этом проклятом корабле. То, что Мара Чжу пыталась уничтожить ценой своей жизни, а ее коллеги пытались спасти – ценой своих. А мы наткнулись на это сокровище случайно, просто в поисках укрытия. И чуть не погибли, все трое, на пороге бессмертия.

Почему-то упорно не верилось, что мы наконец здесь. С таким трудом добирались, преодолели столько смертельных опасностей – и как-то уж слишком внезапно достигли цели. Даже никакое «последнее препятствие» не отделяло нас от Камня.

– Ну, рано или поздно должно было повезти, – сказала Тамара.

И открыла дверь.

Лаборатория номер 17 выглядела… не так, как я себе представлял. Насколько вообще можно было это представить. Едва я шагнул за порог вслед за Тамарой, как со зрением опять что-то случилось. Теперь перед глазами плыли, повторяясь, сюжеты из прошлого. Вот три массивные двери, похожие на входы в гробницы, – их я видел на той стороне корабля. Вот комната, а в центре – маленькая фигурка. Скорчилась и лежит неподвижно, светлые волосы рассыпались по полу, и… БРИДЖИТ!

Я яростно заморгал, галлюцинация пропала, но сердце продолжало бешено колотиться. Я находился не в комнате, а в небольшом зале. Здесь было темно и пусто, лишь в центре стоял лабораторный стол, на котором лежал камень.

Древние хранили информацию в кристаллах, вспомнил я, глядя на белый, глянцево блестящий камень на столе. Надо же, какая ирония: таинственный Философский Камень оказался камнем в буквальном смысле!

Вокруг него, кстати, не было ни пылинки.

– Осторожно, – предупредил я спутников. Никак не отпускало тревожное ощущение, что все не может быть так просто. – Возможно, здесь ловушки.

– Ученые, которые укрыли Камень, хотели, чтобы его нашли, – возразила Тамара, прячась в тени за дверью. – А Камень хочет, чтобы его забрали.

Индиго вошел следом за мной, стремительный, как ветер, и неуловимый, как тень.

Я открыл было рот, но тут он резко, уверенно замахнулся. Что-то сверкнуло в воздухе и глубоко вонзилось Тамаре в горло. Она судорожно схватилась за это что-то обеими руками, кровь алыми струйками полилась по ключицам, пропитала густые темные волосы. Пистолет, наполовину вынутый из кобуры, выпал и отлетел к моим ногам.

Индиго метнул в Тамару ее же собственный нож. И этот нож пронзил ей горло.

Тамара рухнула на колени, потом повалилась на бок. Кровь клокотала у нее в горле, лужей разливалась под столом, на котором покоился Философский Камень.

Сердце дико молотило о ребра. Нет, этого не может быть! Индиго не мог вот так взять и зарезать Тамару. Нет, это невозможно, невозможно…

Перед больными глазами тотчас встала новая картинка: первая встреча с Индиго. Когда Лия упала рядом со мной, и он хладнокровно перерезал ей горло. Я грохнулся на колени с неуместно громким стуком, а он как ни в чем не бывало подошел к столу и взял Камень.

Слишком просто, повторил я про себя. Никаких последних препятствий. Ну как я мог забыть, что мы сами должны стать друг другу последним и самым трудным препятствием?

Под руку подвернулся пистолет Тамары. Металл холодил пальцы, но держать его оказалось неожиданно легко. Там только одна пуля, сказала она как-то. Индиго с Камнем в руке поднял на меня взгляд, уже стоя под прицелом.

– Вам тоже нужен Камень, – спокойно, равнодушно сказал он с истинно посланническим безразличием к человеческой жизни.

Тамара пыталась вразумить меня, напомнить, кто он есть. Да я и сам это помнил с того момента, как мы встретились. Это он и ему подобные чудовища уничтожили мой народ, погубили миллионы жизней.

– Почему? – пролепетал