эту ловушку, но теперь я не допущу, чтобы она из-за этого погибла. И буду гораздо внимательнее следить за Индиго.

Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметил, что Тамара остановилась. Мы уже прошли маленькую камеру и теперь стояли у двери в ее дальней стене.

– Лаборатория номер семнадцать, – объявила лейтенант.

Та самая дверь, из видения. Я похолодел.

Стоп, что-то здесь было не так.

– Это написано на аменге. Как же ты смогла прочитать?

– Ну, я же не полная идиотка. Тут половина дверей с табличками «лаборатория такая-то», а цифры запомнить несложно.

Она как-то странно, завороженно глядела на эту надпись.

– Пошли. Он прямо здесь, за дверью.

Я не успел ее остановить. Не успел даже слов подобрать, чтобы объяснить, почему надо остановиться. Тамара взялась за ручку, толкнула, и дверь уехала в стену.

За ней оказалось помещение, очень похожее на то, из моих видений. И все же чуть-чуть не такое. Тоже небольшое и темное, только стены другой формы. Почему-то очень знакомой. В самой дальней даже была небольшая ниша. И тут я сообразил, что мне это напоминает: комнату Бриджит дома, на Кийстроме.

В самом центре, на дряхлом прогнившем столе под толстым слоем пыли лежал кристалл.

Философский Камень.

От ощущения дежавю меня замутило. Как такое могло присниться? И точно ли приснилось или мне это внушил Сновидец, проникнув в мозг? Так или иначе, я мог поклясться, что уже видел и это помещение, и кристалл.

Вот только он на этот раз был, как положено, мутный и ужасно пыльный. А в зале не царил непроглядный мрак – были видны все углы, все детали обстановки.

Индиго тенью скользнул внутрь следом за мной, бесшумный и стремительный.

Я резко развернулся к нему. В прошлый раз – не знаю уж, сон это был или видение, – я отвлекся и не успел. Роковой момент был упущен, Огнеглазка погибла. В этот раз я не совершу такой ошибки – если только он будет, этот раз. Я успею помешать ему…

Тишину разорвал грохот пистолетного выстрела. Голова Индиго дернулась назад, он качнулся и рухнул на пол. Темно-синяя кровь хлынула вниз, заливая шейные огни.

Подняв глаза, я увидел, как лейтенант Гупта опускает оружие.

– Хорошо, что я сберегла последнюю пулю, – заметила она, убирая пистолет в кобуру.

Я не понимал, что чувствовать. Поэтому не чувствовал уже ничего. Такая же пустота, наверное, бывает перед тем, как человека собьет поезд. Ничего: только дуновение ветра и вид тонны металла, несущихся по рельсам прямо к вам.

– Ты застрелила его, – словно не веря, сказал я.

Тамара Гупта подошла к столу, выковыряла из пыли Философский Камень. Подула на него, пустив по залу облако тысячелетней пыли. Освободившись от нее, камень искристо заблестел.

– А ты чего ожидал?

Лейтенант поворачивала Камень так и эдак, любуясь сверкающими гранями. Там, внутри, таилась информация, которую она так жаждала получить.

Республиканцы ничем не лучше Посланников. Я заново осознал это и даже вздохнуть не успел: неотвратимое горе тяжелым локомотивом налетело на меня, сбило с ног, раскатало в лепешку.

Это республиканцы виноваты в том, что Посланники явились на Кийстром. Точно так же, как Тамара – в том, что они прилетели сюда, на «Безымянный». А я и мои близкие просто попали под раздачу, что тогда, что сейчас.

– Ты дала ему обещание, – напомнил я.

Прицелилась она хорошо: аккуратная маленькая дырочка темнела точно между бровей Индиго.

– И я его сдержала, – спокойно ответила Тамара. – Ни один Поссланник не будет взят в плен живьем. Тут уж либо я его, либо он меня, третьего не дано. И нечего жалеть, что сделано, то сделано.

Она опустила руку с Камнем и двинулась мимо меня к выходу.

Не успев осознать, что делаю, я преградил ей путь.

Тамара замерла, недобро сощурилась. Солдат, приученный убивать и успевший за пять лет на проклятом корабле отточить этот навык до совершенства. Не менее хладнокровный и жестокий, чем Посланник. Но сейчас все это не имело значения. Важно было только то, что я крупнее, выше и сильнее. И если будет бой, я выйду победителем. Я это почему-то знал.

– Значит, тебе тоже нужен Камень, – сказала лейтенант.

Я про него уже почти забыл.

– Нет. Я хотел… Зачем ты его убила? Здесь и так погибло столько людей!

– Идет война, парень, так что подбери сопли!

– Хватит, я больше не могу смотреть на смерть.

– Можешь! И будешь. Ты не в силах это остановить – если, конечно, у тебя нет Камня.

Она протянула руку. Философский Камень лежал на ее ладони, как дымчатый хрусталь, в нем отражались наши лица.

– Имея Камень, ты сможешь обрести бессмертие. И подарить его всем, кого любишь.

Индиго и так был бессмертным. Но пуля Тамары все равно пробила ему лоб, отняла жизнь. Камень теперь у нас, но с его помощью пуля не вылетит обратно. И разбитая голова моей сестры тоже не станет целой.

– Он мне не нужен.

– У тебя что-то в глазу, – заметила Тамара.

Только теперь, в этот самый миг я осознал, что мы с ней, оказывается, говорили на аменге. Все это время.

– Что? – переспросил я.

61. То, что нужно видеть

Я очнулся оттого, что бился в истерике на холодном полу.

– Тихо, Шон, тихо! – прикрикнула Тамара на аменге. Индиго с явной тревогой в темных глазах прижал меня за плечи к полу. – Уймись! Все хорошо!

– Нет! Не хорошо! – заорал я в ответ. Теперь, осознав, что говорю на аменге, я начал путать и неправильно произносить слова.

– Поражение мозга? – обеспокоенно спросила Тамара, глянув на Индиго. Тот ответил ей таким же озабоченным взглядом.

– Нормально все с моим мозгом! – возмутился я. – Это с вами что-то не то!

Тамара зажала мне рот.

– Боты улетели, – сказала она, – но если будешь так орать, они вернутся.

Я лизнул ей ладонь, чтобы она ее отдернула. Нормальный, реальный вкус – соленый, чуть кисловатый пот и еще какая-то дрянь. Но то, что с ней происходит, ни черта не нормально! Она же не знает аменга, так как может говорить на нем? И как, черт побери, они вообще могут тут сидеть? Я своими глазами видел, как Индиго убил Тамару, а потом она убила его. Или я что, спал и только теперь проснулся?

– Что у меня с глазами? – спросил я. – Посмотрите, что у меня с глазами?

– Все с ними нормально, успокойся, – сказала Тамара.

А сама даже не глянула.

– Пожалуйста, проверьте, – взмолился я. – Индиго, потрогайте, вдруг там что-то внутри? Боты Сновидца или еще что?

Индиго коснулся моих век. Я замер в ожидании – вот сейчас будет больно или что-то зашевелится, поползет. Но ничего не произошло.

Он убрал руку, показал пустую ладонь.

– Ну вот, ничего там нет, – сказала Тамара. – А в чем дело?