Рафаэль оторвался от моих губ. Одной рукой он придержал моюголову, чтобы заглянуть в глаза.

- Твои глаза, - прошептал он, - словно голубой огонь.

Голубой? Но у меня карие глаза. И в тот же момент силаЖан-Клода смыла прочь мою озадаченность. Он заполнил мое сознание также, как иглаза. Слова произносили мои губы, но принадлежали они Жан-Клоду:

- И этот огонь горит для тебя, Рафаэль, только для тебя.

В то мгновение это было правдой. Мы хотели только Рафаэля,нам нужен был только он.

Я почувствовала, как он утонул в наших глазах. На какое-томгновение он покачнулся, для равновесия уперев руку в стену за мной. Он смотрелв наши глаза, и его лицо разглаживалось, становилось пустым - он ждал приказов,как любая другая из виденных мною жертв вампиров. Хотя нет; на лице Рафаэляотражалось еще и желание, нужда - месяцы, годы воздержания, отразились на еголице, а затем перешли в его руки, туда, где он разорвал на мне блузку. Его роткормился от моих грудей, покусывая и посасывая достаточно грубо для того, чтобыон отпрянул и попытался сбросить наш контроль. Небольшая частица его сознаниябоялась, что он может нас ранить. Мы засмеялись, и смех прозвучал страннымсмешением моего смеха и Жан-Клода, так что на секунду он, скользнув по телуРафаэля, заставил его покрыться мурашками. Я прикусила его шею, резко и сильно,вгрызаясь зубами в эту гладкую, смуглую кожу. Он запустил руку в мои волосы иоттянул меня назад. Там, где я его укусила, шея кровоточила. Он прильнул губамик моему рту, так сильно, что мы столкнулись зубами. Губами и языком он слизывалсвою собственную кровь из моего рта до последней капельки.

Мои джинсы он разорвал по швам, заставив тело дернуться отрезкого и сильного движения. Ощущение плотной материи, разрывающейся вокругтела, вырвало из меня тихий стон. Когда трусики последовали за джинсами, я сноваиздала непроизвольное стенание. Я потерлась об него, но все, что смоглапочувствовать, была одежда. Эта твердая, жаждущая плоть все еще была внедосягаемости.

Я выразила свое негодование серией глубоко разочарованныхзвуков, и Рафаэль принялся одной рукой расстегивать ремень брюк. К томувремени, как он расстегнул ремень и пуговицу, он и сам начал нечленораздельновозмущаться. Я слишком тесно к нему прижималась, так что он не смог расстегнутьмолнию.

- Передвинься выше, - произнес он хриплым от желания голосом.

- Чего? - выдавила я, и он показал, чего, руками, подвинувменя повыше, к своей груди. Вцепившись в его широкие плечи, я ему в этомпомогла, и теперь Рафаэлю приходилось раздеваться на ощупь, ибо я загораживалаему весь обзор, при этом его руки то и дело касались моего голого зада. Рафаэльчто-то то ли пробормотал, то ли прокричал сквозь зубы. Кажется, слово былопохоже не «пожалуйста», но наверняка не скажу.

Кончик его члена коснулся моей голой кожи, и я передвинуласьна десяток сантиметров назад, чтобы он смог направить его в мою щелку. Дляпервого раза позиция не самая лучшая, но подобрать нужный угол непредставлялось возможным, потому что все это делалось практически на ощупь.Рафаэль издал тихий нечленораздельный звук, вслед за чем я почувствовала, какголовка его члена вошла в меня. Так я и застыла на несколько мгновений, чтобыдать ему возможность войти в меня полностью. В середине первого толчка онслегка замешкался, оставшись почти наполовину снаружи. Тело его содрогнулась,одна рука покрепче уперлась в стенку, вторая была, наконец, свободна для того,чтобы исследовать мое тело. Он прикрыл глаза, проведя по моей полуобнаженнойспине, и прошептал сквозь сжатые зубы:

- Такая тугая, такая влажная. Надолго меня не хватит.

В обычной ситуации я предпочла бы подольше, но сейчас намнужно было кормиться. Жан-Клод дал мне знать, что нам эта энергия простонеобходима. Мы должны были взять от Рафаэля все, что он мог предложить.

- Трахни меня, - попросила я и направила свое тело вниз,сразу же обнаружив, что он намного длиннее, чем мне представлялось. Пришла мояочередь прикрыть глаза и содрогнуться, а затем прошептать:

- Трахни меня, Рафаэль, корми меня, трахни меня!

С каждым словом я двигалась вдоль него вверх и вниз,заставляя его член входить и выходить из меня. Позиция, действительно,оказалась не слишком удобной - без его помощи мне было бы сложнее двигаться, ноРафаэль обхватил меня за задницу и впечатал спиной в каменную стену однимсильным толчком своего тела. И ритмично задвигался, вдавливая меня вшероховатый камень. И мне это тоже нравилось.

Я хотела, чтобы он взял меня, излил в меня все долгосдерживаемое желание. Ardeur пытался кормиться, но Рафаэль был королем крыс, иardeur не смог пробиться сквозь его щиты. В сознании промелькнула паническая мысльЖан-Клода, но тут же исчезла, сменившись осознанием того, что нам придетсяРафаэля сломать. Я могла бы возразить, но в тот момент меня обуревал ardeur, ион хотел сломать его.

Рафаэль был напорист и жаден, как бывают мужчины последолгого воздержания. Он вбивался в меня все быстрее и быстрее, сильнее исильнее. Когда его дыхание стало совсем прерывистым, я произнесла:

- Да, да, пожалуйста, Рафаэль, пожалуйста…

Частично я просила его дать нам возможность кормиться,впустить нас внутрь, снять защиту, пустить нас… Я попыталась войти в ритм, ноон телом и руками вдавил меня в стену. Он явно был занят и помогать ненамеревался. С каждым толчком мое тело наполняло удовольствие от ощущения еговнутри меня, от силы державших меня рук, и его члена внутри, твердого инастойчивого настолько, что я не могла вспомнить, бывало ли со мной такоераньше. И вскоре наслаждение захлестнуло меня, я зашлась криком, вцепившись внего ногтями и зубами, забилась под ним, выгибаясь дугой. Рафаэль издалнечленораздельный вопль, и его тело последним, завершающим ударом глубокотолкнулось в меня, заставив снова вскрикнуть. Рафаэль судорожно дернулся, еговеки затрепетали, а щиты снесло, словно взрывной волной. Ardeur, не мешкая,стал питаться от его тела, от его тепла внутри меня, от его жажды, отоблегчения. И посреди того наслаждения, что заставило меня вонзить ногти в кожуРафаэля, вопя его имя в тот момент, когда он дернулся внутри меня, я ощутилаЖан-Клода.

Он выбрал Рафаэля потому, что тот был королем, а черезкороля мы могли питаться ото всех его людей. Жан-Клод потянулся через Рафаэля,через его тело и мое, к крысам-оборотням. Как мы некогда питались от Огюстина иего людей, теперь мы питались от Рафаэля и его крыс. Я почувствовала, какзашаталась Клодия, как Лизандро рухнул на колени, как пытались бежать остальныекрысы, или сопротивляться, или не позволить нам проникнуть в себя - нобезуспешно. Свою безопасность они доверили своему королю, и когда тот пал, ониоказались в нашем распоряжении. Мы могли питаться от них. Некоторые лица былимне знакомы, некоторые нет. В моем сознании они мелькали калейдоскопомрастерянных глаз и вздернутых кверху голов. Мы кормились сразу ото всех них.

Рафаэль почувствовал, что происходит, и даже попытался ихзащитить, но было слишком поздно. Его тело было плотно соединено с моим, и весьего самоконтроль исчез, растворившись в моем теле, в ощущении его рук на нем.