Его шоколадные глаза уставились на меня долгим взглядом.

- Если ботинок жмет… - протянул он с неприятной улыбкой.

Я подумала, что без ссоры мы уже не обойдемся.

- Это ведь не со мной ты их сравниваешь, Ричард. С Райной.

Он вдруг покрылся багрянцем, заметно проступившим на смуглойкоже. Это, пожалуй, второй раз за время нашего знакомства, когда я вижу егопокрасневшим.

- Не надо, Анита.

Мика недвижно замер, словно задумавшись, как бы незаметнозабрать свою руку, не потревожив Ричарда.

- Не придирайся ко мне, и я отстану от тебя, - сказала я.

- Ричард, - подал голос Луи. - Помнишь, мы говорили об этом?

Ричард поднялся с дивана, и его энергия заполнила комнату,словно ветер, вырвавшийся из врат преисподней. При прикосновении она дажепричиняла боль.

- Я помню наш разговор, - он уставился вниз, на меня, и наего лице читалась неприкрытая ненависть. - Я старался прошлой ночью, Анита,очень старался.

В горле у меня пересохло, в глазах появилось жжение. Я уженачала сожалеть о том, что сказала, и могла бы отдать что угодно, только чтобызабрать эти слова назад.

- Я знаю это, Ричард, - жалким голосом произнесла я.

- Но этого всегда будет недостаточно, верно?

Сделав глубокий вздох, я тоже поднялась с дивана. Мысмотрели в лицо друг другу. Мне хотелось убежать, но я все же стояла и смотрелана выражение боли и ненависти на его лице, они были такими сильными, что рукиРичарда рефлекторно продолжали сжиматься в кулаки. Его злость прошлась покомнате, словно некий невидимый огненный зверь.

- Я не знаю, что сказать, Ричард.

- Чего тебе будет достаточно? Мне переехать к тебе и Мике, иНатаниэлю? Переехать сюда, к тебе и Жан-Клоду? Что мне делать, чтобы завоеватьтебя, Анита?

- Дело не в завоеваниях, Ричард. Господи, да как же ты неможешь этого понять?

- И правда, - сказал он. - Не могу. - Он указал наЖан-Клода. - Вот его я понимаю. Я тоже чувствую его давление. Он и мой мастертоже. - Затем он указал на Мику. - А вот его, его не понимаю. Он занял моеместо в твоей жизни, ты что, не видишь?

Кивнув, я попыталась выровнять дыхание и справиться сподступавшими слезами. Я не зарыдаю, черт побери!

- Вижу, - сказала я.

Ричард ткнул в сторону Натаниэля, очень тихо сидевшего наполу у дивана, и спросил:

- Как ты можешь делить ее с вот этим?

Мика первым понял, что Ричард обращается к нему.

- Натаниэль - вовсе не «это», Ричард. - В его голосепослышалась зарождающаяся злость.

- Ты трахаешь его? Или позволяешь ему себя трахать? Или тытрахаешь Аниту одновременно с ним?

Так и непролитые слезы смыло горячим потоком гнева. Я нестаралась его унять, наоборот, разжигала его в себе, называла ласковымиименами, потому что это лучше, чем слезы.

- То, как вы с Жан… - начала было я, но тут Жан-Клодпрекратил начинающуюся свару. Он отозвал ее давлением своей силы, остановившейна месте нас обоих. Я едва не упала, а лицо Ричарда стало мертвенно-бледным. Мыповернулись и уставились на вампира. Его глаза пылали, словно два синих омута,словно ночное небо в огне.

- Довольно. - Его голос прошелестел в помещении эхом крыльевлетучих мышей, внезапно вылетевших из-за занавесей.

Он наш мастер, но я никогда не предполагала, что ему придетв голову проделать нечто подобное с нами. Никогда не думала, что он вот такшвырнет в нас своей силой, остановив нас на полпути. Я даже не знала, что он натакое способен.

- Мы все в опасности, вы что, не понимаете? Большая частьнаших охранников - крысолаки. Если Рафаэль их отзовет, у нас не хватит людей,чтобы обеспечить нам безопасность. - Он мягко поднялся с дивана и направился кнам, и его длинные черные локоны развевались на ветру его собственной силы.

Мы смотрели, как он к нам приближается, как две маленькиеиспуганные птички, хотевшие улететь прочь от змеи, но не способные сделать нидвижения.

- Извини, м-м… лупа, что она не желает выйти за тебя замуж,оставив всех нас. Извини, ma petite, что ты все еще его любишь, и что частьтебя желает поступить именно так, как он хочет. Извините, что я так тесносоединил вас, и вам от этого больно. Но сейчас у нас на все это нет времени.Нам нужен Рафаэль и его люди. И он это знает, иначе не пришел бы сюда сподобными заявлениями.

Жан-Клод стоял напротив нас, и напор его силы был так велик,что я покачивалась, как от ветра. Я, конечно, знала, что он набрал силы, но до этогомомента даже не подозревала, что так много.

- Я выберу из крыс донора крови. И заставлю остальных моихвампиров поступить также. Ты, ma petite, тоже должна выбрать кого-то из нихсебе в пищу. И, либо ты примешь Самсона в свои объятья, либо сделаешь так,чтобы он позволил своей гордости уступить право первенство стать пищей длятвоего ardeur’а одному из крысолаков.

Он остановился напротив нас, достаточно близко, чтобы можнобыло до нас дотронуться. Впервые в жизни я молила о том, чтобы он меня не касался.Потому что тогда мне придется сделать все, о чем он только попросит.

Жан-Клод прикоснулся к руке Ричарда, и тот поежился от этоголегкого касания. Затем закрыл глаза и пошатнулся. Прикоснувшись к другой рукеРичарда, я мысленно попросила: «Нет. Нет, не делай этого».

Моя некромантия вырвалась на свободу так стремительно, что уменя раскрылся рот и распахнулись глаза. Потому что там была не только моянекромантия. Казалось, что это - подношение Жан-Клоду. Если он даже не знал,как им воспользоваться, то, пока он к нам прикасался, мог распорядиться им посвоему усмотрению.

- Не надо, пожалуйста, - выдохнул Ричард.

Я не смогла понять, к кому из нас он обращался. Я таращиласьна Жан-Клода, чувствуя, как зрение затуманивается. И я увидела комнату сквозьэто вампирское пламя, но моими глазами смотрела не чья-то сила, а я сама. Будьрядом зеркало, я смогла бы увидеть, что мои глаза заполнились черно-коричневымцветом моих зрачков, словно я была вампиром.

Ричард рухнул на колени между нами, но наши руки все еще касалисьего, и прошептал: «О, господи». Я посмотрела вниз, и он поднял на меня взглядобратившихся в коричневое пламя глаз. И мой огонь здесь был ни при чем - егособственные карие глаза обратились в вампирское пламя.

Ричард таращился на свое отражение в зеркале ванной комнаты.Его большие руки так вцепились в края раковины, будто он пытался оставить накамне их отпечатки. Мне хотелось успокоить его, или ободрить. Но ничего непомогало, я просто не могла подобрать слов. Жан-Клод был рядом, но Ричардсовершенно не желал с ним разговаривать. Он, казалось, винил Жан-Клода за этуновую отметину, которая делала его еще более нечеловечным.