- Товарищ майор, ну не могу я бить им морды. Хотя и понимаю, что иной раз надо, но не могу…. Не так я воспитан.

- Товарищ лейтенант, да не заставляю я вас бить рожи солдатам и сержантам. Сходите в первый взвод, посмотрите как Жидилёв, такой же двухгодичник как и вы, рулит взводом. У него солдаты, как цыплята вокруг курицы – около командира взвода. Он всегда что-то придумывает. Смотри, мясо коптят, чего-то ещё делают. У него солдаты и сержанты не пьют, и ситуация у него в подразделении гораздо спокойнее, чем у тебя. У тебя взвод по подготовке лучший в батарее, но морально-психологическая обстановка хуже. А ведь ты, имеешь у своих солдат реальный авторитет и ты можешь на них влиять даже без битья морд. Если Жидилёв живёт настроениями, мыслями солдат взвода, идёт к ним – к солдатам. То ты самоустранился от личного состава. Я не знаю: может у тебя не лады что-то дома, но ты постоянно о чём-то думаешь – причём, о своём, о чём-то личном. Вот и получается: ты отдельно от взвода и солдаты твои сами по себе. Поэтому и выходит, что твой взвод я вынужден был снять с позиции и поселить к себе, чтобы как-то влиять на солдат. Но не подменять же тебя. Конечно, я, Кирьянов и Карпук, если понадобиться, мы втроём переколотим и начистим всем хари, но зачем тогда вы – командиры взводов? Может вас заменить? У тебя бы я поставил командовать взводом сержанта Некрасова и ты знаешь, что он не хуже тебя бы справился. Так что, Коровин, иди во взвод, кучкуй вокруг себя солдат и работай с ними. Задача ясна? - Лейтенант удручённо кивнул головой.

- Так то, всё так, но, Борис Геннадьевич, отпустив Ермакова вы сделали большую ошибку, - задумчиво протянул замполит.

- Алексей Иванович, дорогой ты мой. Если бы стал его убеждать и уговаривать, я совершил

бы ещё большую ошибку. Ребята, поверьте моему большому практическому опыту работы с солдатами: максимум через три дня, а я думаю что через два, Ермаков приползёт и ещё будет меня умолять принять его обратно в батарею. Если этого не произойдёт, будем считать, что я в армии двадцать один год прослужил впустую.

Мы вернулись в расположение и каждый занялся своими текущими делами. Внешне всё было как обычно, но чувствовалась в батарее внутренняя напряжённость, ощущалась стена отчуждения, которая прошла между мной и личным составом. Солдаты собирались в кучки, шептались: при моём приближении замолкали. Я, в принципе, не обращал особого внимания на это, так как считал, что действие любого командира вызывает недовольство большинства подчинённых. И даже самое правильное решение командира, всегда вызовет недовольство кого-нибудь.

Перед обедом, взяв с собой замполита, техника и пару солдат для прикрытия, скрытно выдвинулись на поворот дороги у окраины Чечен-Аула. Передвигаясь короткими перебежками,

на перекрёстке, действительно, обнаружили следы недавнего пребывания боевиков. Карпук с Кирьяновым собрали все гранаты, сколько смогли, выставили растяжки, но этого было явно недостаточно, чтобы перекрыть всю дорогу. Пока они ставили растяжки, мы выдвинулись ещё на сто метров вперёд и провели разведку местности за поворотом. Деревня была совсем рядом, но боевиков видно не было. Вернулись обратно, решив вечером повторить поход, чтобы окончательно заминировать перекрёсток. А после обеда отличился старшина. Он также присутствовал при обличительной речи Ермакова, в которой старшина был назван «поганым ментом», что и вывело его из равновесия. Надо сказать, что прапорщик Пономарёв никогда не выпивал с нами, так может пригубить чуть-чуть, но не более. А тут напился вдрызг.

После обеда, ко мне в землянку пришли прощаться Кирилов и Черепков: их перекидывали на другие участки переднего края. Мы посидели немного, выпили грамм триста коньяка и вышли на улицу перекурить. В этот момент ко мне подскочил замполит: - Борис Геннадьевич, старшина напился и сейчас шурует по дороге прямо в Чечен-Аул.

Я повернул голову на дорогу и увидел, как по ней в сторону Чечен-Аула бежит человек, причём во всём белом. Вскинул бинокль: точно – старшина, с автоматом в руке, в нижнем солдатском белье, перепоясанный портупеей с подсумком патронов, Пономарёв бежал в атаку.

- Чудинов, Алушаев, взять старшину. – Приказал я наблюдавшим, за этой сумасбродной выходкой старшины, солдатам. Те мгновенно скатились к БРДМу, туда же на броню заскочило ещё пару солдат. Двигатель заревел и машина стремительно вырвалась на мост. Старшина тем временем быстро приближался к повороту. Я перевёл бинокль на передний край девятой роты, где на позициях крайнего взводного опорного пункта уже суетились солдаты. Из окопов выскочило несколько военнослужащих и ринулись наперерез старшине. Но пробежать они сумели лишь метров сто. Из Чечен-Аула застучал пулемёт, фонтанчики от пуль заплясали вокруг солдат и они поспешно залегли.

- Установку на насыпь. К бою! – Сам же резко перевёл бинокль на окраину деревни. Сразу же заметил несколько фигур боевиков, которые прикрываясь заборами и сараями приближались к дороге. Если сейчас мои бойцы спасуют и не поедут дальше, то старшине конец – или срежут с автомата, или что ещё хуже возьмут в плен. Но солдаты не струсили. До старшины было метров сто, когда все кто был на броне, переместились на правый борт. Каждый из них левой рукой зацепился за поручни и выступы, замерли, приготовившись подхватить прапорщика. Боевики уже не бежали, а остановились и открыли огонь по БРДМу и старшине. Несколько очередей хлестнуло по дороге, под ногами у Пономарёва, ещё одна очередь ударила сзади, но старшина ничего не замечая, продолжал бежать. Справа послышался резкий звук схода ракеты, которая понеслась по своей траектории в направлении боевиков. Теперь все наблюдали за полётом ракеты. Но боевики то ли заметили ракету, то ли ещё по какой-либо причине, внезапно залегли и ракета, разорвавшись в пяти метрах от них, не причинила им вреда. Чеченцы вскочили и отбежали к ближайшему дому, где скрылись и больше не показывались.

БРДМ в это время поравнялся со старшиной, несколько крепких рук ухватило прапорщика за шиворот нательного белья и на спине и рывком закинули его наверх. Машина по крутой траектории, не останавливаясь, повернула и помчалась обратно к нашим позициям. Запоздало дал несколько коротких очередей пулемёт боевиков и заткнулся. Через пять минут солдаты