— Слушаем Вас, Иосиф Владимирович.

— В период подготовки к Балканской войне и в ходе неё, я изучал состояние турецкой армии, и отрасли хозяйства, соприкасающиеся с армией. И одними из главных объектов изучения являлись боевой дух турецкой армии и его основа. Если совсем сжато: фигура царствующего султана, уже к прошедшей войне, перестала быть сакральной не только для штаб-офицеров и генералов, но даже и для обер-офицеров, и значительной части солдатской массы.

— Вы полагаете, Иосиф Владимирович, что это Ваше наблюдение относится к особе правящего султана, или же к турецкой монархии вообще?

— Таковые настроения, по твёрдому моему убеждению, относятся именно к особе действующего ныне султана, и это совершенно определённо.

— Объясните Вашу мысль подробней, Иосиф Владимирович.

— Охотно. Проблемы, которые угнетают процветавшую доныне Османскую империю, при предыдущих правителях копились, а те, что становились явственными, касались всего лишь отдельных категорий населения, даже не всех сословий. Но с приходом к власти султана Абдул Хамида Второго, все проблемы и противоречия существовавшие до того тайно, постепенно всплыли и обнажились. Естественно, люди стали винить в своих бедах не того, кто действительно виноват, или при ком зародились эти беды, а того, при ком эти беды коснулись каждого.

'Любопытное наблюдение — подумал я — Хрущёв сломал хребет коммунистической идеологии, а Брежнев не стал лечить зияющую рану, одурманивая народ опиумом успокоительных речей. Черненко при всём желании, не смог бы ничего сделать чисто физически, ибо был гальванизированным трупом, а явный враг коммунизма Андропов не успел ничего сделать во вред стране, поскольку издох очень быстро. Но народ всего этого не знал, а потому в крахе своей державы обвинил не предателей, царствовавших до того, и не себя самого, коллективно потворствовавшего разложению идейной основы страны. Обвинили во всём Горбачёва — болвана и тупицу, даже в конце жизни не понявшего, что он делает, что он стал марионеткой в грандиозном спектакле агонии СССР. В Османской империи, похоже всё происходит по тому же сценарию, только значительно медленнее. Не помню, когда рухнула империя Османов, очень уж плохо я учил историю, но что это было вскоре после Октябрьской Революции — точно. Где-то восемнадцатый или девятнадцатый год. Кто тогда правил в Турции? Чёрт его знает! Единственный правитель Турции, которого я помню был Ататюрк, но и его я при всём желании сейчас не отыщу, поскольку Ататюрк это почётное наименование, данное едва ли не после смерти деятеля. Хорошо нормальным попаданцам — они или компьютеры с собой таскают, причём со сведениями именно по нужной эпохе, либо сами всё помнят похлеще любого компьютера. А ты тут мучайся, не зная даже имён царствующих особ.

— Благодарю Вас Иосиф Владимирович, послушаем теперь начальника Главного разведывательного управления. Первый вопрос, на который я хочу получить ответ такой: генерал-майор, почему я не знаю о подготовке к государственному перевороту в дружественной стране, у своего стратегического партнёра?

Генерал встал. Ему, в отличие от других участников совещания, я не предложил говорить сидя.

— Ваше императорское величество, все сведения, которые ГРУ получали по линии армейской и флотской разведок не несли в себе каких-то тревожных симптомов, и аналитики ГРУ не предполагали такого стремительного развития событий.

Что-то не то с генералом. Он не боится, не слишком взволнован, но всё равно в нём чувствуется страшное напряжение. Странно. И тревожно. Внутри у меня созрел холодный липкий комок, как всегда перед скандалом или дракой, а раз он возник, надо готовиться. Генералу со своего места, даже стоя не видно, что я буду писать — поле зрения загораживает письменный прибор и стопка папок с документами. Хорошо. Придвигаю к себе чистый лист и пишу записку:

«Андрей Ефимович, срочно объявите боевую тревогу в частях охраняющих Николаевский дворец и важнейшие министерства. Срочные телеграммы по прямой линии об угрозе государственного переворота кайзеру Генриху и королю Альфонсу. Обеспечьте безопасность генерала Власьева! И пришлите группу захвата за генерал-майором Филипповым, он что-то затеял».

— Извините, генерал-майор, пока Вы готовитесь отвечать, я дам небольшое указание своему секретарю.

На звонок сразу же открывается дверь и входит Андрей.

— Андрей Ефимович, вот я сделал набросок циркуляра, ознакомьтесь и дайте ход.

Андрей берёт записку, читает, и хотя лицо его совершенно неподвижно я вижу, как слегка затрепетали крылья ноздрей. Ага! Андрей всё понял!

— Слушаюсь, Ваше императорское величество, исполню незамедлительно.

Дверь за спиной секретаря закрывается, а я поворачиваюсь к генералу:

— Слушаем вас, генерал-майор.

Вижу всё возрастающее недоумение в глазах Маршала Империи Гурко: Иосиф Владимирович не понимает происходящего. Не в моих правилах называть военнослужащих полным званием без добавления слова товарищ или господин. Непонятен ему и мой сухой тон. Смотрю, а Гирс тоже встревожился и смотрит настороженно. Что-то почувствовал и сам генерал. Он слегка напрягся, взгляд его стал беспокойным.

— Чтобы Вам было легче, для начала расскажите, кто, по Вашему мнению, возглавляет нынешний стамбульский мятеж.

— По имеющимся сведениям заговорщики опираются на силы гвардейских частей: пехотной дивизии, кавалерийской бригады и артиллерийской бригады. Кто конкретно возглавляет заговор пока неизвестно, но скорее всего они попытаются посадить на трон брата султана, Шехзаде Мехмед Решада-эфенди.

— Шехзаде Мехмед Решад масон?

— Насколько мне известно, да, Ваше императорское величество.

— Любопытная картина. Да, довольно интересная. Но продолжайте, генерал, мы Вас слушаем.

— Подобно Вам султан Абдул Хамид Второй не доверяет своей гвардии и личную его охрану несут русские казаки, принявшие ислам. Казаки вывели султана из дворца и